Читать «Россия в XVIII столетии: общество и память. Исследования по социальной истории и исторической памяти» онлайн - страница 173

Стоит обратить внимание на использование здесь, как и в проекте Чернышева, общепринятого в то время названия данной территории без намеков на их исконно русскую принадлежность, хотя речь идет о землях, на которые Россия претендовала еще в предшествующем столетии. 5 апреля 1764 г. Кейзерлингу и Репнину был направлен рескрипт, полностью посвященный проблеме польских православных, которые именуются в нем исключительно как «единоверные» без упоминания их этнической принадлежности. Подобная терминология была характерна для документов этого времени и использовалась в Коллегии иностранных дел и ранее, еще до вступления на престол Екатерины II. В совместной Торжественной декларации России и Пруссии о правах диссидентов Польше, принятой в июле 1764 г., они именовались подданными республики, а в мемориале, поданном Репниным королю в сентябре, жителями Речи Посполитой, то есть без каких-либо намеков на подвластность Российской империи. Правда, надо заметить, что, пытаясь привлечь Пруссию на свою сторону в деле избрания польского короля, Россия вынуждена была объединить вопрос о защите православных с вопросом защиты протестантов и, соответственно, подобные намеки стали неуместными.

Еще один имеющий к нашей теме сюжет, возникавший, как уже упоминалось, в дипломатической переписке 1763–1764 гг., был связан с признанием поляками российского императорского титула, в некоторых словах которого, в том числе в слове «всероссийский» в Польше усматривали территориальные претензии России. Проблема признания российского титула имела многовековую историю и тянулась по крайней мере с конца XV в., когда Иван III стал называться «государем всея Руси», что «содержало далеко идущую программу вешней политики нового государства» и вызывало беспокойство тогдашнего Великого княжества Литовского, не желавшего этот титул признавать. Послу Кейзерлингу предписывалось всячески развеивать сомнения поляков. Так, в рескрипте от 20 ноября 1763 г. говорилось: «никакой простой титул, следовательно, и императорский всероссийский, не имеет никакого произвесть права к каким-либо претензиям, клонящимся к приобретению таковых владений, кои утверждаются на взаимном праве, происходящем и основывающемся на постановленных между государствами трактатами». Два дня спустя в личном письме своему послу императрица добавляла: «Мне кажется, что поляки знают, что английский король носит титул короля Франции, не имея никаких притязаний и ни пяди земли во Франции». Как будет показано ниже, подозрения поляков относительно русского императорского титула были не беспочвенны, пока же можно констатировать, что, хотя абсолютное большинство из рассматриваемых тут документов носило сугубо секретный характер, никаких более откровенных высказываний, указывающих на мотивацию русской политики, кроме известных рассуждений о необходимости иметь на польском троне короля, обязанного своим избранием и потому послушного Петербургу, в них не было. Как известно, русские войска в Польшу введены были и оставались там довольно долго, но от плана присоединения польской Лифляндии Екатерина на этом этапе отказалась.