Читать «Россия в XVIII столетии: общество и память. Исследования по социальной истории и исторической памяти» онлайн - страница 165

Трудно сказать, в какой мере сознавал это Петр I, начиная Северную войну. В советской историографии эта война традиционно объяснялась социально-экономическими причинами и лишь мельком упоминалось, что развитие вешней торговли России «сдерживалось тем, что на западе выход к берегам Балтийского моря, искони принадлежавший русским, был в руках Швеции». При этом, «отлично сознавая, что Россия желает вернуть исторически принадлежавшие ей земли в Прибалтике, саксонский курфюрст и ливонско-немецкое дворянство всячески противились этому законному требованию».Между тем, изданный с началом войны именной указ от 19 августа 1700 г. «О войне, предпринятой противу Швеции» в качестве причины войны называл лишь «неправды» со стороны шведского короля, а также «многия противности и неприятства», которые Великий Государь претерпел со стороны жителей Риги в начале Великого посольства. Спустя месяц, 18 сентября был составлен Манифест на немецком языке, предназначенный для обнародования за границей. В нем упор был сделан на многочисленные интриги, затеянные шведами против России, а также нападение Швеции на союзника России Данию и выражена надежда, что решение царя начать войну «будет расценено как правильное и справедливое и найдет понимание у честного и непредубежденного мира». Между двумя этими причинами начала войны помещалась третья:

«Известно, что провинции Ингерманландия и Карелия испокон веков и бесспорно принадлежали Великому княжеству Московскому. Шведский трон, умело применял принцип Vivitur ex raptu /жить грабежом (лат.) / ко всем своим соседям, отторг от царя эти провинции, воспользовавшись возникшими в начале века в Московии внутренними волнениями, и таким образом получил все условия, чтобы победить прекрасную провинцию Лифляндию и перенести войну в Пруссию, наконец, в Германию и Польшу и достичь вершины славы».

Захват исконно русской земли, таким образом, трактовался как несправедливость, которую необходимо исправить, поскольку для соседних стран возникает опасность, что эта территория может будет использована в качестве плацдарма для нападения на них. Однако уже с первыми победами в Прибалтике идея возвращения исконных земель, по крайней мере, для внутреннего потребителя, выходит на первый план и становится едва ли не основной объяснительной схемой. Так, летом 1702 г., провожая войска из Архангельска на осаду Нотебурга, Петр, по сообщению Феофана Прокоповича, напутствовал их речью, в которой среди прочего говорилось: «Мало мы еще отмстили укоризну нашу шведам, больше требует и слава народу нашему славенскому достойная, и обида отечеству, в отъятых землях нанесенная: виждите Лифляндию; сие есть член России отсеченный, аще сего не возвратим, нам всуе и початки сии». Можно предположить, что Прокопович подверг речь царя (если она вообще была произнесена) литературной обработке, но в декабре того же 1702 г. в комментариях к чертежу осады Нотебурга Петр пишет: «Чрез помочь Божию отечественная крепость возвращена, которая была в неправедных неприятельских руках».