Читать «Россия в XVIII столетии: общество и память. Исследования по социальной истории и исторической памяти» онлайн - страница 164
Александр Борисович Каменский
На рубеже XVII–XVIII вв. Россия вступает в новый период своей истории, претендуя на полноправное участие в мировой политике. Но членство в международном клубе предполагало необходимость следовать определенным правилам.
«В научной литературе по истории дипломатии XVIII столетие нередко именуется “веком договоров” или “веком альянсов”. Действительно, именно тогда впервые утвердилась единая для всей Европы система международных отношений, построенная на более или менее развитой правовой основе. И если на Западе европейского региона основы такой системы были заложены еще Вестфальским миром 1648 г., то в течение XVIII в. ее действие постепенно распространилось и на восточную часть».
«После 1648 года формализованные отношения между нововременными суверенными государствами пришли на смену перекрестным отношениям между разнородными феодальными акторами, иерархические претензии которых венчались Империей и Церковью. <… > Международные отношения были институциализированы благодаря постоянно действующим посольствам, координирующим международные дела посредством периодических дипломатических контактов, управляемых кодифицированными и обязательными для исполнения дипломатическими протоколами. <…> Универсальные концепции империи и папские стремления к нравственному верховенству в контексте
Первая из приведенных цитат принадлежит современному отечественному историку, а вторая – немецкому историку-неомарксисту, чье исследование посвящено разоблачению «мифа о 1648 г.», как важнейшего рубежа, с которого начинается становление современной системы международных отношений. Основной его тезис сводится к тому, что применительно к абсолютистским государствам XVIII века неверно говорить о государственном суверенитете, что в действительности говорить можно лишь о династическом суверенитете, что, в частности, доказывается войнами за испанское, польское, австрийское, баварское и другие «наследства» и что по своему характеру сами Вестфальские соглашения следует относить скорее к средневековью, чем к Новому времени. Впрочем, вряд ли кто-либо знакомый с европейской историей XVIII в. станет утверждать, что принципы Вестфальского мира безусловно соблюдались, хотя, к примеру, Франция на протяжении всего времени до революции 1789 г. использовала свой статус его гаранта в качестве важного аргумента внешней политики. Однако также очевидно, что однажды провозглашенные эти принципы не могли быть мгновенно внедрены в политическую практику и требовалось продолжительное время, чтобы европейские державы осознали их значение и смысл, научились ими пользоваться и их соблюдать. Но даже если принципы Вестфальского мира были лишь декларацией о намерениях, они задавали для «политичных» государств этого времени определенные нормы поведения, и для того, чтобы остаться членом клуба, их необходимо было соблюдать хотя бы на уровне риторики.
