Читать «Возвращение в Михайловское» онлайн - страница 175
Борис Александрович Голлер
Я не стану уверять, как Корнилович, что ищу одной улыбки прекрасного пола. Дамы наши малообразованны и мало смыслят в поэзии. Покуда. У них нет воображения. Или другое воображение – не наше. Во всяком случае… Я больше не ищу вниманья красоты.
– Не верю. Если мы дадим волю торгашам – они приведут с собой и поэзию для бедных. То есть нищих духом.
– Не горюй – уже привели. – Что Воейков совсем спился? (спросил без перехода.)
– Нет. Но доставляет много несчастий своей жене. Бедная Светлана! – Жена Воейкова Александра Андреевна – была тоже из Протасовых, тоже племянница Жуковского и сестра Маши покойной, и все знали, что о ней – знаменитая баллада «Светлана». (
– Как она его не бросит?
– Не знаю. Тащит за собой на вервии – множество поклонников. А все равно верна ему. Говорят, он даже побивает ее иногда – под пьяную руку. Но, кажется, он может опасаться пока соперников – только литературных. Тех, что могут подорвать его вшивую лавочку.
– Видишь, какие бывают жены – можно позавидовать!
– Жуковский его, если и не одобряет – то щадит по-родственному…
Дельвиг вошел в раж. Ему все не нравилось, и все не нравились. Вяземский – единственный, кто мог на Руси стать записным критиком с его стилем, остроумием, вкусом, etcetera – и тем обновить российскую словесность, – ленится и сотрудничает с кем попало в Москве. С купчишкой Полевым – знаешь такого? Их два брата. С архивным юношей Погодиным… и ничего не хочет давать в «Цветы»! Булгарин отвратительно ведет «Северную пчелу»… Вообразил себя верховным критиком.
– Рылеев сказал ему: – Когда случится революция – мы тебе на твоей «Пчеле» голову отрубим! Ты не пчелу – ты клопа издаешь!
– Смешно! – улыбнулся Александр. – А что, все ждут революции?..
– Шутят! Болтают много! – добавил Дельвиг с равнодушием в голосе.
– Забавно! – сказал Александр. – Я здесь вдали от всего… Шутки у вас какие-то странные!
– Ты просто отвык! – сказал Дельвиг с улыбкой.
– А тебе не жаль? Булгарина?
– Чего ты его жалеешь? (улыбнулся).
– Не хочу, чтоб его голову мне когда-нибудь бросили в окно, как голову мадам де-Ламбаль. Боюсь, я чувствовал бы себя неуютно!
– О чем ты?.. Ты что, принял всерьез? Чудак! Ну, что ты! С Рылеевым они дружны – хотя и ссорятся часто. С Грибоедовым он опять в друзьях – а было разошлись. Он со многими в дружбе! Я с ним чуть не подрался на дуэли, да после… (махнул рукой.)
– После обнимался спьяну на вечеринке по выходе «Полярной»!
– А ты откуда знаешь?
– Ко мне писали…
Александр процитировал – явно не без удовольствия: «Если Пушкин должен уступать лорду Байрону в вымысле, то Байрон по сей день уступает русскому в разнообразии и величии картин». Слышишь? «Байрон уступает»! – Это Булгарин писал. Правда, почему я должен уступать Байрону в вымысле – не понимаю!.. Но… я не могу пожертвовать таким критиком!
– Не забудет упомянуть, что Байрон – лорд. В нем что-то лакейское, сознайся!
