Читать «Возвращение в Михайловское» онлайн - страница 132
Борис Александрович Голлер
Под занавес чтения Александр весь как-то потух – сидел мрачный. Изгнанье Чацкого напомнило ему себя. –
Финал комедии – монолог героя, в который Жанно вложил весь сочувственный пыл, – раздражил снова. –
– Ну, как? – спросил он, почти победительно – откладывая рукопись. Что звучало не иначе, как: – Ну, что? Как пишут у нас нынче? – пока ты тут прохлаждаешься?
– Погоди, не сразу!..
Они еще выпили немного и, хрупая кислой капустой:
– Ну, что тебе сказать? Признаю. Перед нами первая истинно русская драма! Ну, после Фонвизина. Во всяком случае – первая в стихах! – добавил он с чувством.
– Комедия! – поправил Жанно, почти счастливый. – Комедия!
– Не знаю, может – драма.
– Вот видишь! (возрадовался Пущин).
– А реплики! Александр процитировал легко:
Пущин смотрел на него в ожидании – сразу видно, когда человек ждет еще чего-то от тебя, а ты не говоришь.
– Вообще, главное в этой пьесе – язык! Половина должна войти в пословицы! (Чуть помолчал.)
– А… то, что так занимает тебя – и, верно, не тебя одного, – монологи героя тут самое слабое! На мой вкус. И, не обессудь – они уж слишком длинны! Мочи нет!
– А по-моему монологи здесь как раз – куда как хороши! Они взывают нас к лучшим нам!
– Но ты ж спрашивал меня?..
Александр глядел рассеянно, он все хотел додумать мысль:
Он вновь попытался спрятаться за пьесу.
– Само собой, конечно – писателя драматического следует судить по законам, им самим над собою признанным. Не только драматического – любого. Потому не осуждаю – ни плана, ни завязки, ни приличий…
– Господи! А приличия тут при чем?
– Как? Барышня просиживает ночи напролет с любовником – правда, под флейту и фортепиано… а служанка в другой комнате на часах. И это – в завязке!
Жанно поморщился. Так морщатся люди, которые полагают, что их все равно не поймут…
– Нет-нет! Автор хочет так – и я не в претензии! Хотя… Софья начертана неясно – то ли б…, то ли московская кузина. Молчалин, напротив, слишком ясен – но не довольно резко подл… не стоило сделать из него еще и труса? Вот то, что он боится любви хозяйской дочки – это хорошо! Фамусов и Скалозуб превосходны. Репетилов – что это? по-моему, в нем – два, три – десять характеров! Но это смирение, с каким он кается в своих глупостях, совсем ново на театре. Загорец кий – всюду отъявленный и везде принятый – чудо! А что касается главного героя…