Читать «О старых людях, о том, что проходит мимо» онлайн - страница 131

Отилия Стейн горько плакала, ничего больше не говорила, держала мать за руку… Совсем стемнело, компаньонка пришла зажечь лампу… Ветер ужасно завывал, дождь хлестал по окнам; от этой липкой влажности Отилии было неприятно, словно что-то леденящее прошло по комнате, где топили всегда слабо, потому что Пожилая Дама не выносила жары. Лампа, висящая над столом посреди комнаты, освещала только кружок прямо под собой, стены оставались в полумраке, и кресло оставалось в полумраке, пустое кресло у окна. Компаньонка ушла, а Пожилая Дама вдруг спросила:

– Отилия… а господин Такма…

– Что, maman?

– Он… тоже… болен?

Дочь ужаснулась, увидев выражение лица матери: ее широко раскрытые глаза смотрели, смотрели в пространство…

– Maman… maman… что с вами?

– Он болен… или… тоже…

– Болен? Да, он тоже болен, maman…

И не закончила фразу.

Grand-maman всматривалась в пустое кресло, там, у окна, у полутьме. Отилия испугалась, потому что ее мать угловатым неловким движением подняла с колен дрожащую руку, и ее тонкий пальчик указал на пустое кресло.

– Maman… maman… что с вами?

Пожилая Дама все всматривалась и указывала…

– Там… там… там… – произносила она, запинаясь. – Там!!!

И все всматривалась и указывала… Больше она ничего не говорила, но видела. Она медленно поднялась, вглядываясь и указывая, затем медленно-медленно откинулась на спинку кресла. Отилия Стейн позвонила в звонок два раза; компаньонка пришла тотчас же, снизу долетел шум суеты, легкой паники, «боже мой-боже мой-боже мой» Анны, шепот голосов – Ина, Даан и Стефания поднимались по лестнице. Но в комнату они не вошли: компаньонка подала знак не делать этого…

Медленно опустилась негнущаяся рука Пожилой Дамы и безвольно повисла… но она еще всматривалась, прежде чем бессильно откинуться на спинку кресла…

Казалось, она вообще не видит Отилию, в ужасе от того, что явилось ее взору…

И она сказала с ничего не видящими глазами:

– В постель… В постель…

Как будто очень-очень устала. Ее отвели в постель Анна вместе с компаньонкой. Она упорно молчала, плотно сжав губы и глядя перед собой. Она увидела… и она знала. Она знала, что он, господин Такма, Эмиль – тот, кого она любила больше всего на свете, больше всех на свете, много лет, много долгих мертвенных лет, – умер. Что он умер.

XI

– Послушай, Элли, – тихо сказал Лот однажды утром, когда они сидели в ее девичьей гостиной, куда Лот раньше так часто приходил пить чай и беседовать, – послушай, Элли, давай поговорим как люди благоразумные. Мы оба выбиты из колеи, оттого что нас вызвали из Италии телеграммой, оторвали от работы… впрочем, мы сами дуралеи, что ни на минуту не задумывались о возможности такого поворота вещей. Твоему бедному дедушке было уже столько лет! Мы думали, что он будет жить вечно. Но раз мы тут с тобой сидим и раз Стейн сказал, что все вопросы наследства улажены, давай обсудим как разумные люди, что мы будем делать. Оставаться в этом доме ты не хочешь: он слишком большой, мрачный и старый. Перебраться к maman… недавно я пустил пробный шар, но maman ответила мне так туманно, как будто ей этого не очень бы хотелось… Пока здесь Хью, я ей не нужен, она видит Хью и только Хью; так всегда было – и когда мы жили в доме господина Тревелли и мне было лет тринадцать, а Хью шесть. Джон и Мери тоже были на вторых ролях, да так оно и осталось до сих пор. Так что о переезде к ней говорить не будем. Что нам остается? Подыскать подходящий домик и завести свое хозяйство? Или продолжать путешествовать… вернуться в Италию? Тебе там нравилось, и мы там хорошо вместе работали. Мы там были счастливы вместе, правда, Элли?