Читать «Жестокий рассказ» онлайн - страница 4

— Покажи-ка, — попросил Рекс.

Бадди взглянул на него.

— Ты хочешь, чтобы я вновь сел за пианино? Ну, хорошо. — Он сыграл отрывок из «Ленивца».— Что еще тебе исполнить?

—  Ничего, если ты не в настроении.

—  Понимаешь, я впервые в доме у кинозвезды, когда нет никакого общества. Я играл и у Генри Фонды, и Джимми Стюарта, и у других, но там всегда было много народа. И в этом большая раз­ница.

— Что ты имеешь в виду?

— Хорошо, возьмем тебя. Ты приезжаешь куда-то на вечер, шеф подходит к нам, говорит, это Рекс Синклер, будто бы мы и не знаем. Велит нам сыг­рать несколько мелодий из шоу, просит тебя послу­шать немного и получает сотню долларов или чуть больше. Я играю, ты подходишь со стаканом, слу­шаешь. Видя дрянное пианино, предлагаешь сотню и везешь сюда. И вот мы вдвоем: ты — одна из самых блистательных «звезд» кинобизнеса, я — клубный пианист.

— Допустим, не один из самых-самых. Мельче Фонды или Стюарта, но с постоянной работой. Я снимаюсь в фильмах, на которые им не напле­вать.

Мне неизвестны ваши закулисные дела, но для меня ты большая звезда. И когда я попадаю сюда, мы играем дуэтом: я — на пианино, ты — на ударных. Мило. Тебя бы близко не подпустили к приличному оркестру, разве что в каком-нибудь за­худалом джаз-банде сжалились бы и позволили ино­гда подрабатывать. Ноты знаешь?

— Да, научился.

— Так, как стучишь ты, лучше не браться за инструмент: просто фальшивишь. От такой игры может стошнить, а ты наслаждаешься.

— О’кэй. Ты заключаешь, что все оказалось ина­че, чем ты предполагал.

— Как бы там ни было, я не хотел бы очутить­ся на твоем месте. Что у тебя? Дом, гараж с тен­нисным кортом наверху и три лимузина? Это же почти нуль! В четыре утра ты обращаешься к бандерше...

— В том-то и штука, что я могу это.

— Чем же ты богаче меня?

— За исключением того, что я могу заплатить тебе сто долларов за три часа игры на пианино для меня и другую сотню Сандре, — ничем. Тебя устраи­вает?

— Да, разумеется. Временно,— сказал Бадди. — У меня есть комната на Мэлроуз-стрит, курятник. В конце каждой недели бармен выворачивает мои карманы, так что я счастлив, если в них остается с полсотни. Но я не нуждаюсь в изысканных одеж­дах и не люблю пускать пыль в глаза, а когда спишь, хлопковая простыня не кажется жестче шел­ковой.

— Продолжай, если тебе становится легче. Выпей еще, — предложил Рекс.

Горькое чувство обиды охватило Бадди. Он неожи­данно резко повернулся к пианино и проиграл са­мую быструю часть из «Дорожного блюза», затем внезапно остановился.

— Ты так не можешь.

— Да, — согласился Рекс. — Но ты тоже не мо­жешь делать это так, как нужно. Отшлифованные куски мелодий — и все. Выпей, Бадди, и не старай­ся, чтобы я пожалел себя. Пойду приготовлю санд­вич. Хочешь, пойдем, сделаешь и себе.

— Свое пиво я лучше допью, — ответил угрю­мо Бадди, глядя на стакан.

— Дело твое, — направляясь в кухню, сказал Рекс.

Прошло минут десять. Рекс сидел на кухне, за­пивая сандвич датским пивом. Его внимание при­влекла тишина, исходящая из жилой комнаты, а желание подсмотреть, что делает его гость, сорва­ло его с места и толкнуло к двери. С недоеденным сандвичем в одной руке и стаканом пива в другой он, крадучись, приближался к комнате.