Читать «Её имена (сборник)» онлайн - страница 53

«Иногда я вдруг останавливаюсь…»

,отвожу взгляд от книгии пытаюсь представить…Например, как ее автор в лесуразводил бы огонь:его движения, взгляд, пальцы,как он ищет древесную ветошь,как возводит ее на земле,партитура зазоров, касаний,как живет предстоящее,как он трогает память,и насколько она беспокоит его —вон та ветка, торчащая в сторону?Как он входит в огонь —как в любовь, или в дом,или как снаряжают мертвых?Как растит он его, и насколькоогонь его видит?Не о технике речь, не об опыте,а о чувстве единого, тактемеж ветошью, воздухом, светом,теплом и рукой. Для начала.И взгляд отвожу, возвращаясьи ошибаясь рукой и теплом,пока привыкают глаза.

«Корабль тонет у берегов Мальты…»

,спасается лишь один – узник,тот, кто против рожна шел.А был мальчиктринадцатилетний,когда этот бог умер.Мальчик он был, иудей из Тарса.Но и эллин сказать мог: наш он.Сын Торы и гражданин Рима.Девственник, страстныйкнижник и фарисей,книжник, швец палаток для жизни на колесе.Жил, взрослел, в городах и весяхизгонял христиан, как бесов.И однажды, когда к Дамаскушел, увидел он свет отвесный.«Что ж ты гонишь меня?» – был с небаголос тихий. Лицо, как маска,чуть сместилось, упал, ослеп он,и лежал, спеленатый в этот савансвета, а когда восстал и глаза отверзлись —был уже он совсем не Савл.Годы шли, распускался узелжизни в вербное воскресенье,и корабль плыл, но теперь он узниктой надежды, любви и веры,гнал которых как бесов, они обвитьсявсё норовили… Корабль тонет,один он спасся. Мальтийский берегпустынный, морось, к костру садится,ладони греет, заводит рукуво тьму, чтоб хворостподбросить, и вынимает ее, обвитойстепной гадюкой.И рыбаки с опаской и деловитоглядят, как стряхивает ее он молчав пламя. Ждут, когда ж корчиего начнутся. Но озарен, пятитсятьма. Остров. Амен.Но что-то над ним светится —как апостроф.Павел.

«Он обходит сад, на ремне у него ключи…»

,на плече петух – то огнем взъерошен,то трепещет, играя знамя.Слева – пенье райское, а правей – звучит:«Знаешь ты этого человека, сыном божьимназывающего себя?» – «Нет, не знаю», —отвечает из тьмы его жеголос. И трижды так. И вослед, уже за крестомопустевшим: «Пётр, любишь ли ты меня?Любишь? Иди на голос», —и ключи дает от небесных кущей.Я простой рыбак, невелик умом,хром душой и не тверд в ногах, оказалось.Что ж ты, Господи, на такомшатком камне возводишь храм —пылком, да, на твоем, но таком пропащем.Я и там с тобой, по волнам,в след ступил твой, уйдя по пояс,а когда ты, помнишь, ноги хотел омыть мне,я отринул тебя, отпрянул, и тут же: Боже,да хоть с головы до пят меня вымой! То естькаждый шаг твой во мне событьемотзывался прежде, чем я понимал, похоже.И когда из темницы бежал я, и голос твойпреградил мне путь и вернул мне его – избыть,и когда, не достоин тебя, просилих распять меня головойвниз. И смотреть на мир, где хватило силтак любить тебя, и предать, и уже не смытьэтот грех. Как при жизни ребенком меня носилперевернутым…Круг за кругом обходит рай.То ли нимб на нем, то ль блуждающая оправадвуголосья: «Ты – первый, мой…»и другой: «Передай, предай…».И в святых глазах его свет спитой,и конца нет ни пенью слева, ни бездне справа.