Милая Дина, что там у нас в отделе.Подозреваю, все они обалдели.Я здесь уже неделю.С местной милицией сложно, они на взводе,делают мне проверки в известном роде,как это было с тобой в позапрошлом годе.Одновременно я же в авторитете,Дина, чего ты хочешь, они ж как дети,сами не знают, какую им песню спети.Кстати, к тому пацану, что сидит в десятке,что через стенку уходит к себе в беседку,сказано, надо скорее сажать наседку:кажется, он мотался сюда на блядки.И объясни на словах, что к мамане – ладно,а за пределы области неповадно,мол, отберут у него, чем черкать по стенке —будет иное варенье, иные пенки.Милая Дина, город вроде ватина,с первой затяжки хочешь на боковую,в номере над кроватью висит картина,женщина в черном, тянет на роковую.
Кстати, зайди в бухгалтерию, разберись-ка,сколько положено мне серебра на пули,пусть досчитают с надбавкой за группу риска.Суки, думали, что надули.Здесь доберу, безналичкою под расписку.
VI
Далее все происходит разом.Красавица лезет под койку, как Жучка в реку,благоухая, как обещанье рая.Пьяница смотрит круглым золотым глазоми, голыми лапами быстро перебирая,бежит от нее половицей, теряя разум,сиплым горлом прокрикивая «кукарéку».«Куд-куда», не отстает вторая.Крылья мешают, как не свое пальто,голос пропал, вместо него икота.Пьяница думает: што-то со мной не то.Думает: вроде я превратился в што-то.Женщина машет руками,огромными в тесноте.Обе курицы под ногамимечутся в темноте,цыпа-цыпам не внемлют, бегут, как звери,с диким кокотом проскочили к двери —и сугробами через двор,на сарайчик – и за забор.Тишина. Под носом и очень близкоснег с частицами черного и рябого,почему-то понятными, как записка.Перьев мало, глядятся они убогои к тому жеотвратительно рыжего цвета они, подруга.А она на него глядит, как жена на мужаВ час какого-нибудь решительного недуга.Ничего, говорит, отсидимся в сенцах у этих,ты подумай о Балашихе и малых детях.Обойдется оно, Алеша,я видала расклад поплоше.Но расклад поплоше ловится на живца.И едва мужик, подпрыгивая с непривычки,по холодному добирается до крыльца —дверь открыта,и оба опера,розовые с лица,говорят: «Документики предъявите, птички!»И берут обоих за трепетные крыла.Тут еще по рации бла-бла-бла,что нашли пистолет в газете.Дом пустой, говорят, если девочка и жила,то вот эти и есть в ответе.Про красотку ни слова, похоже, тоже ушла.…вот оформляют изъятие, суют беглецов в перевозку,едут по пряничным улицам, кажется, около двух —солнца почти не осталась, худая полоска.«Как же ты в камере будешь – ты же, Алеша, петух»,—плачет курица, плачет черная,догадалась сама, наверное.
