Счастье в ту пору видели только мельком —Хоть и солёным, большим, как удар хлыста, —Мы, не привыкшие к импортным карамелькам.Блéдны да тóнки – не люди, а береста! —Были ещё старики – по кошачьим меркам,В сумме едва-едва пережив Христа:Было нам по семнадцать и не по силамПрятать своё «вдвоём» по чужим углам.В венах моих горел океан керосином:Был ты ему и «Титаник»”, и Магеллан.Счастье мы видели мельком – но столь красивым,Что орали о нём до разрыва гланд —В небо орали – надтреснуто, взявшись за руки,Слитые с ним воедино – так, что прозаикиНе описали б: в подобие той мозаики,Чтоглядитиз развалинпавшейИмперии.Помнишь, орали? В ту пору казалось – пели.Помнишь: солнце тогда истекало мёдом,Еслив этомнашзаключалсякаприз.Жизнь, безусловно, театр. Но пресным мордамМы улыбаться умели из-за кулис.Выгорев, стал океан во мне морем… Мёртвым —Тем, чья пучина горестна, брег – горист.Ты же теперь – Атлантида морям ассигнаций.Только хочется, чтобы вновь – по семнадцать:Чтобы стоять друг за друга, как на Сенатской, —Под небесами, под что-то из Judas Priest;Чтобы вдвоём – хоть на сцену, хоть в лагеря…Но, не дожив до этого декабря,В каждом из насповесилсядекабрист.
Московит
У меняпечёт глазанадмосковных небес:Вновь закат – мой ежевечерний конъюнктивит.У меняиз ладонейрастёт теплостанский лес,По которому бродит крошечный московит.А устав – по тропинкам ладонных-то линий, онНа пригорок мозоли садится передохнуть.Московит одинок, хоть имя ему – легион,И беспутен, хотя судьбина ему – путь.Исподземным пульсом я согреваю его,Собираясь жизнью в мозолевом янтаре,Ибо бьётся во мне – пожаром; поджарым львом,Заточённым в клетку грудную, – могучий Кремль.Московит благодарен тёплому янтарюИ вжимается глубже, давя на мою мозоль.Поднимает глаза – в них я небом с минуту смотрюИ, от боли взгремев, разражаюсь ночной грозой.
Звезда
У соседа по парте в кармане жила звезда,Сдуру Ленке он дал посмотреть сокровенный свет —Та насупилась, словно весь класс её освистал;Дело было отнюдь не в мальчишечьем хвастовстве…Шёл урок немецкого, кто-то картавил с листа;Но, оглохнувши, Лена тишью дышала нервной:Из-под парты за ней одноглазо следила звезда —Настоящая: а у неё никакой не было.До звонка дожив, Лена – вон, чёрт-те что творя:Позвонить тому, кто её узнавал за версту.В трубку выть принялась: «Передумала! Буду твоя,Если завтра же мне принесёшь ты звезду, звезду!..»В том, кто выслушал, сердце, расплавясь, как «маасдам»,Растеклось золотою лавою пряной сути.И рванул он с места – искать по разным местам.И, ища звезду, всё шептал: «Принесу, принесу тебе!..»Ночь застала его на реке: там нашлась звезда;Но, на мост взбежавши, тщетно скакал он дó неба.А потом рассмеялся. И просто упал с моста —За второю звездой, что цвела у реки на ладони.
