Он казался обычным – и это немудрено:В семь, как все, просыпался; умывшись, глотал «Данон»,Выбегал – и трамваем, что душен и ходуном,Полз к первейшей паре.Да и сам не посмел бы представиться колдуномЭтот серый парень.Был он тихоголос и не слишком широк в плечах,Бледен так, что казалось, будто совсем зачах…Только зиждилась сила в сосудах его чакр —Мощь, времён древнее:Ею каждое утро подкармливал парень очагАнемичного солнца, едва зарождалось в небе.И, насытившись, этот очаг распухал в зенит,И колдун очагу подмигивал снизу вверх:Подмигнёт в окошко – и на семинар семенит,На ходу превращая пальцы в единую верфь,С коей вскоре сойдут бумажные корабли,Чтобы, в форточку выпорхнув, вырасти – там, в выси́,Коль не в весточки для того, иже в ней еси,То, бесспорно, —в искусственных спутниковдля Земли.Настоящий сын и будущий чей-то зять,Он казался обычным: домой возвращался в пять,Поклюёт со сковороды и, простите, спать:По-иному не выжить.Но дремал недолго, ибо был начеку,И когда наступало время хлебнуть чайку,Хвать он солнце – соком тяжёлое, словно чугун, —Чтобы в кружку выжать!..После цедру швырял небрежно за горизонт —И Земле становилось темно, а ему – чуть совестно.Оттого, горемычный, ещё и ещё разокПарень в чёрное небо сахарный сыпал песок:В ночь, что крепко заварена, сыпал ложками звёзды.
До конца
Он обещал никогда её не бросать;То есть в неё – усталым «асталависта»:Вместе дойдём до того, мол, хвостатого «дцать»,На котором судьба тебе – остановиться.А до черты, мол, добредши, моя краса,Рухнем – да навзничь, да в мякоть травы, да оба!..Так, что над нами изнанкою крышка гробаРасцветёт в румяные небеса!..И, обещая, рассмеивался всё красней…Знал ли тогда он, гладя её заусенцы,Что и впрямь до конца останется с ней,Наскоро снятый на скрытую камеру сердца?..
«Добрый вечер…»
Добрыйвечер.Чтобы он был тебедобрым,Где б, неприкаянный, ни был застигнут им,Кровь свою,силу,себя —пускаю,как донор,Голосом алым плясать по венам твоим:Ида будет тебеот тоготеплее —Исподкожно, продрогший мой, изнутри!..Будет —к какому быни примкнул тыплемени,В ком ни ошибся б,чего бы ни натворил.Ида будетмой голосжарок, как Фивы,Чтобы —всех колокольныхсвятей вдвойне!..Вещее сердце вещает. Уйду из эфира —Только когдаизменишьмоейволне.
«Я к тебе подойду…»
Я к тебе подойду —закулёманной по-декабрьски,Не заметив,как что-то в гортанискрутилось в жгут.Мы срастёмся взглядами,и наготою дикарскоюЗлые мысли мои – одеянья твоих сожгут,В голове у меня теснясь,приливая к стёкламНезашторенных глази беснуясьогня рыжéй…Так тебе станет жутко —как толькопередкостёлом,Под прицелом его немигающих витражей.Я в тебя эти мысли выдохну —в звук облачёнными:Пара слов будет паром в немо-морозистой мгле,И его ты выпьешь своими зрачками чёрными —И в твоей голове слова разжужжатся пчёламиНад нагими телами, измаранными в золе!..Над нагими тушами мыслей твоих, чьи одежды —Тот спасительный мост, что бывает однажды сожжён.И завоешь ты сам.На Луну.Где, мол, счастье? Где же?..Но онане моргнёт,тоже будучивитражом.
