Читать «Виршалаим» онлайн - страница 12
Юлия Андреевна Мамочева
Минотавр
Минотавром безвинно томлюсь в мировом лабиринте.Надо мной – небеса,и в сейна меня —мониторсмотрят ангелы, сгрудясь поверх.Не то зол, не тоОткровенно бессилен, рычу им: «Ввысь заберите!Заберите!..»Не слышат, плюща лбы об экран.Я – под ним. Я под ними жалким мечусь тамагочи,Заточённою в «восемь квадратных» – псиною гончей…Завели – и таращатся.Ангелам то —игра.Вот бы к ним – в тёплый стан!В эту рать бы – да сутью всею!..Запрокинув башку, соляным застываю столбом:вместе с прочими к сини экрана прилипнувши лбом,На меня настоящего —будущий Яглазею.Новый год
В Настиных рёбрах вольно дудел фагот:Мутной теплынью родившись в них, Новый год,Рыже-безумный, как лава или Ван Гог,словнок городу – враг,подступал… к горлу.Череп – аквариум, мысли – плеск карасей.Рябь ощущенья такого поди-ка рассей:Настя попалась будто бы… в карусельили в капкан прокуренного вагона.Мысли искрили боками шальных окуней.Настю мутило: пытаясь дышать ровней,Светом захлёбывалась: то горело в нейСердце,гирляндно ёкая, —праздничной ёлкой.Жари подобной не было на Руси:Закипела вода,и окунидакараси,Отплескавшись, в январево скопом сварились, иНастя в сон нырнула. В январь – беспросветно ёмкий.Кулак
По вагону метро надтреснуто воет нищий,Заполняя пространство пугающей вонью дна.Он потрёпан и непонятен, как толстый НицшеНа коленях у парня с гривою цвета пшена.Нищий жалобно-горд, словно плечи этой старухи,Что согнулись под тяжестью еденных молью лат.У неё голубые глаза; голубиные руки:Вот одна – на поручне, вот другая – кулак.Он идёт по вагону, почти как румянец – деве,Опустившей блондину голову на плечо.– Люди добрые! – вслух.Про себя же, конечно: – Где вы?..Он идёт по вагону. Он, кажется, обречён,Потому-то внезапно встаёт и взрывается песней,Хриплым эхом далёкого «Эх, гуляй, молодой!..»И старухакак-то дерзкосрывает перстеньИ кладёт на его распахнутую ладонь.Нищий воет: песня душит, как редкий невод;Шелохнёшься ль под сетью шальных-то «люлей-разлюлей»?Вновь идёт, как дождь – из голубеньких глаз неба,Что стекает слезами по сжатой в кулак Земле.«Здравствуй, нынешний дом. Жаль, что…»
Здравствуй, нынешний дом.Жаль, что – мой ненадолго, наверное.Мы похожи: взоры обоих застеклены.Ты, как я, напряжён: разветвились чёрными венамидревеса по сиреневой коже скуластой стены.Что предчувствуешь? Слóва молчанье твоё – ёмче,хоть в глазах и рябитвалящим с небес серебром.Я сижу на снегу, на иголках – игрушкою ёлочною…Я – один, но – дитя; няньки ждут меня всемером.Дам ответ им, бедам, однажды —да сам – на экзамене,что идёт, как снег,двадцатуюзимутеперь!..Заметает. Ввалюсь-ка в квартиру, которую занял,что монету минуты покоя – скиталец!.. Глазамизагоришься, дом:в эту ночьяещёв тебе.«На миг, в какой за свершением злодеянья ты…»
А. Дворжецкой посвящается
На миг,в какойза свершением злодеянья тызастала меня, —пыл бравады во мнеугас.Раз – волосы, неврастенически пританцовывая, —стоят.Тот миг был точкою,что – свинцовая;до странного – крошечной: шесть миллиметров диаметром…Да, точкой, которая ставится между глазубийце дружбы. Ставится, как кресты,на свежих могилах, над коими небом – «прости…»
