Читать «Ислам. Цивилизация, культура, политика» онлайн - страница 233

390

В связи с этим яркими явлениями были вторжение Наполеона, миссионерские экспедиции, европейская антиисламская пропаганда, усиление характерных тенденций в литературе о путешествиях, возрождение традиций враждебного отношения к исламу. Кроме того, их можно увидеть в европейских войнах и захватнических экспедициях в исламском мире. Так, в 1797 г. началось голландское вторжение в Тихоокеанский регион, далее последовали Яванская война 1802–1806 гг., оккупация Омана англичанами в 1820 г., война Падри на Суматре 1821–1838 гг., оккупация Францией Алжира в 1830–1857 гг., оккупация Российской империей Кавказа в 1838–1847 гг., оккупация англичанами Адена в 1881–1883 гг., британская оккупация Судана в 1898 г., оккупация Францией и Испанией Марокко в 1912 г., оккупация Италией Ливии в 1911 г.

391

Груз османской отсталости и деспотических политических традиций привел к подрыву морального, ментального и критического духа, к разрушению социальной, национальной, религиозной и нравственной личности, закрытости и медленному разложению. Османизм превратился в паутину – непрочную саму по себе, но губительную для мелких и выбившихся из сил существ, подобных тогдашнему исламскому миру. Первые крупные признаки протеста и оппонирования османизму выразились в призыве обратиться к первоначальному исламу и деятельному суфизму на фоне религиозной борьбы между христианством и исламом.

392

Это можно видеть на множестве примеров. Одним из них могут служить слова французского генерала, сказанные при виде гробницы Салах ад-Дина ал-Аюби после оккупации Сирии. Обращаясь к могиле победителя крестоносцев, генерал изрек: «Слушай, Саладин: мы снова здесь!» Это не может не свидетельствовать о влиянии средневекового (религиозного) менталитета эпохи Крестовых походов и в то же время о наличии его новых признаков в колониальных оккупационных войнах. То же самое заметно на примере множества зверств, совершенных французскими войсками в Марокко и британскими – в Каире.

393

Колониализм и отзвуки Крестовых походов способствовали возникновению европоцентризма, противоречивого и антагонистического изнутри, но объединенного против исторического врага (мусульманского мира). Следует здесь отметить и нарастание экономической мощи капитализма, оказавшее заметное влияние на политические и культурные подходы; это наглядно просматривается в психологии и менталитете захвата, оккупации, грабежа и «экспорта человеческих излишков».

394

Данная ситуация объяснялась историческими перипетиями, среди которых выделяются такие, как Крестовые походы, монгольское завоевание, поражение арабов в Испании и турецко-османская оккупация, довершившая начавшееся ранее разрушение исламских культурно-политических центров и полностью маргинализировавшая их. Османская империя не была исламским халифатом в культурном значении этого слова. Она представляла собой империю силы. Отсюда – ее мощное возвышение и стремительное растворение в пыли истории. В результате исламский мир остался большим, но обнаженным телом перед лицом энергичного европейско-колониального вторжения, обреченным на материальное и моральное поражение. Исключением стал Иран, сумевший благодаря своей относительной изоляции и национально-шиитско-сефевидской истории сохранить огонь, тлеющий под обломками шиитского философствования и суфийского мудрствования. Поэтому, едва начав появляться вновь, исламский мир предстал в виде разрозненных, обособленных и противоборствующих областей, реальные центры которых находились за их пределами. Что же касается его исконных и вдохновляющих политических центров, то они были лишь воспоминанием, пребывая в памяти, еще не восстановившей свои интеллектуальные силы. Иначе говоря, исламский мир заново родился, но не имел крупной культуры; он обладал большими размерами, но маленьким умом и ограниченным опытом.