Читать «Английская лаванда» онлайн - страница 23

И я искренне поздравил его с литературным дебютом, отослал тяжеленную кадку с прелестными розочками, телеграфировал: «Твори и властвуй!» – даже после того, как он перестал ходить в церковь и покрылся чешуей обиженного – погодите, дальше он годами начнет ее раскрашивать и подчеркивать метафорами! Вас никогда не посещала мысль, что за всей своей цветистой болтовней да громоздкой эрудицией Клайв мог оказаться пустышкой?

Я знал одно: эта рожица не умеет быть одинокой. Ухватится за кого угодно, засыплет гроздьями своих поэз, олиричит, зацелует до одури. Лишь бы вы оттеняли его неземной талант. От подлинных же умов, могущих составить конкуренцию, К., как правило, держался подальше.

По такому принципу ему нравилась компания меня, простонародно-рыжеватого, разлапистого весельчака: вы только подумайте, насколько интеллигентным выглядел он на моем фоне! Он мог ни с того ни с сего надуться букой за столом посреди праздника, и мамки-няньки кружились над ним с опахалами, микстурами и нюхательной солью. Он хныкал, требуя у цирюльника розовой воды на свои изнеженные скулы, не знавшие хорошей взбучки.

Все, что происходило в реальности, повинуясь жестокой прихоти судьбы, свершалось против воли Мередита. Красавчик и душа компании, он ненавидел предместье, не испытывал ностальгии и меньше всего ожидал вернуться туда в рамках деловой поездки. Да еще и заниматься самым скучным процессом из всех возможных. Реликтовые растения северных графств! Я проклят во веки веков, сокрушался чиновник. Чем яростнее он вырывался из липкой, засохшей на паркете лужицы собственной биографии, тем безнадежнее в ней увязал, словно в зыбучих песках.

Кто-либо на земле задумывался хоть единожды, что М. тоже могло быть тяжело?

Глава 9

Белый нарцисс

(значение: «Возобновление чувств»)

«Дорогой Клайв!

От тебя пришло не письмо другу, а настоящее признание в любви! Спасибо огромное за книги, я таких авторов не читал, но надеюсь наверстать упущенное, следуя твоим предпочтениям. Твой отец помимо грецких орехов высадил целый забор винограда; уродится кислым да меленьким, говорю я ему, но, видать, ему занятнее процесс копания в земле. И в этом я его понимаю…»

– Сэр! – Зычный голос Алека кликал со двора.

Садовник высунулся в окно:

– Что тебе?

– За теплицами рыхлить нужно?

– Я сам взрыхлю. Ступай домой, как закончишь с изгородью. Ну, чего уставился?

– Вот почему вас считают чудаком, сэр, – беззлобно усмехнулся помощник. – Сам знатный, а возитесь с грядками!

Натаниэль сделал вид, что не слышит, и сел обратно за грузное, неповоротливое бюро, антикварную жемчужину в коллекции Гардинера-старшего.

«О чем я? Алек, болван, отвлек со своими глупостями. Парень заплел всю изгородь хмелем, вьюнком, запутал вьющейся розой. Здорово выглядит, но самого меня к зеленым кудряшкам не подпускает даже, ему, видите ли, кажется, что хозяин не может быть компетентнее слуг в вопросах цветоводства.