Читать «Девичье поле» онлайн - страница 88

Фадеев бросил под ноги на землю докуренную папиросу. Но она ещё дымилась. И смрадный дымок тлеющей бумаги и плохого табаку, тянулся кверху, прямо на Лину. Её немного раздражало это, раздражало и белое пятно этого окурка на чистом песке у скамейки. Ей хотелось встать, придавить ногой тлеющий окурок и отбросить его подальше в сторону. Но она постеснялась сделать это, чтоб не смутить Фадеева. Не хотела сказать и ему. А он, ничего не замечая, сидел теперь, как и она, молча, задумчивый. Молчание, как отдых после утомившей и его работы, казалось в первые минуты таким естественным, — продолжительности его он не заметил.

А Лина думала:

«Пошла бы я за него или нет?»

Ей сейчас не хочется дать даже себе самой отрицательный ответ. Где-то там в глубине души, это отрицание как будто лежит уже в готовом виде. Но оно представляет что-то такое неприятное, к чему никак не хочется прикоснуться. Рядом с ним лежит надежда, что в нем не встретится и надобности — до предложения со стороны Фадеева дело не дойдёт. Но там же, в глубине души таится и другое чувство: «а вдруг и он пригодится?» И Лина не знает, которое из этих двух чувств тяжелее, неприятнее. Фадеев ей не неприятен, — напротив, она иногда чувствует к нему такую симпатию, что ведь уже не раз её судьба висела в этом отношении на волоске. И это не беда — то были только отдельные минуты какой-то ей самой непонятной слабости, малодушия, а в полном сознании — она не хочет быть его женой. Но есть что-то обидное по отношению к самой себе в той мысли, что, может быть, кроме Фадеева, не встретится никого более симпатичного ей. В этом «может пригодиться» она как бы сама себе заранее выносит приговор ненужности никому, кто показался бы ей желанным, дорогим, ещё и кроме Соковнина. И это чувство обиды так напряжённо, что она уже, пожалуй, лучше предпочтёт неприятность отказать, если б Фадеев сделал предложение, — неприятность незаслуженно обидеть его, да и самой сжечь корабли, лишить себя возможности надеяться, что он может ещё пригодиться, — чем чувствовать себя под гнётом этой подлой мысли.

Фадеев, восторженно настроенный и тихой красотой апрельского вечера, и работой, которая была ему приятна, и этим отдыхом в такой близости с любимой девушкой, прерывает её мысли задушевным обращением к ней:

— Знаете, Полина Викторовна, я вот сижу и думаю: отчего это мы молчим, когда так хочется говорить!.. To есть я про себя, по крайней мере, могу это сказать.