Читать «Девичье поле» онлайн - страница 11
Алексей Алексеевич Тихонов
— Не хватит всем-то, дюсецька, не хватит. Одеваться-то мы любим в сёлковое, кусять-то мы все хотим слядко, а на лисние-то льты и не хватает. Стё делать-то — залябатывать надо. Вот тебе холёсё из сколи-то на загляницнюю поездку дают, а то где бы взять-то.
Наташа весело посматривала на бабушку и с шутливой уверенностью произнесла:
— Погодите, бабушка, я сделаюсь знаменитой художницей, буду страшно дорого продавать мои картины, тогда все мы заживём на славу.
— Н-но? — отозвалась бабушка своим обычным тоном не то удивления, не то недоверия; и сейчас же добродушно добавила: — Ну, дай Бог, дай Бог!
III
В усадьбе Гурьевых обедали в четыре, а спать ложились в одиннадцать. В начале одиннадцатого и Наташа была уже в своей комнате. Сегодня она очень рано встала, чтобы поспеть на утренний девятичасовой поезд, да дорога, да мороз — и ей казалось теперь, что и она хочет спать. Она разделась и легла.
Но возбуждение ли, вызванное разговорами, или выпитый вечером крепкий чай, но уснуть сразу она не могла. Раскрыла было купленную на вокзале пред отъездом книжку, хотела почитать, но, вместо того, опустила руку с книгой на одеяло, оглянулась кругом, — и знакомые стены и знакомые вещи заговорили с ней о прошлом, мечты понеслись в будущее.
Это её детская. Когда отец купил эту усадьбу, она вошла сюда двенадцатилетним подростком. Тогда она спала здесь вместе с сестрой Надей. А Оля с Линой в соседней комнате. Теперь там Лина одна, а здесь никто не живёт. В ожидании её приезда, комнату уже несколько дней протапливали, а сегодня, как только принесли сюда её вещи, сейчас же истопили опять побольше. И Наташа теперь чувствовала, что жарко.
Она положила на стол книжку, закинула руки за голову.
В полумраке длинной комнаты тонут в тени углов кресла, этажерка, знакомые старые безделушки.
На ночном столике стоит небольшая красивая лампа с синеватым стеклом, с абажуром фисташкового цвета. Все, что попадает в поле освещения под абажуром, ярко; вся верхняя часть комнаты до потолка и самый потолок заволакиваются светлым сумраком, и только над самой лампой на потолке ряд светлых концентрических кругов разных оттенков: отразилось и желтоватое пламя, и темноватое кольцо стекла, и светло-зеленое кольцо абажура.
Наташа всматривалась в эти переходы теней и красок и думала: «Красивые пятна. Завтра надо будет набросать этюды. Надо вообще будет много-много этюдов сделать здесь».
Наташа заметила полоску лунного света, проникавшую в щель неплотно задёрнутой оконной драпировки. Этот свет узкой ленточкой перекинулся через кресло у кровати, куда не достал из-под абажура свет лампы. Наташа приподнялась на подушках и повернула голову в сторону окна. С минуту поколебалась, потом встала, надела на босую ногу туфли, подошла и немного отодвинула портьеру. Под портьерой окно начало снизу немного замерзать, но верхние стекла были чисты.
— Здравствуйте, старые сосенки!
Наташа, улыбаясь, кивнула им головой.
Право, они ничуть не выросли с тех пор, как усадьба куплена отцом. Восемь лет жизни как будто ничем не отразились на этих толстых стволах, на больших раскидистых ветвях.