Читать «Повесть о несодеянном преступлении. Повесть о жизни и смерти. Профессор Студенцов» онлайн - страница 399

Вспышка раздражения быстро угасла и сменилась острым чувством стыда. Ему было стыдно перед самим собой, перед Андреем Ильичом, как если бы он это уже высказал ему, не пощадив его самолюбия. Какая мерзость! Обрадоваться чужой неудаче, несчастью, которому равного нет. Ему ли, Студенцову, давно переставшему быть врачом, пользующемуся своей отшумевшей славой, говорить о хирургическом искусстве!

Яков Гаврилович любил свою работу и теперь, когда увидел, как далеко он от нее отошел, почувствовал острую тоску по ней. Он стал каждый день приходить в операционную и наблюдать за тем, как работают врачи. На нем был стерильный халат на случай, если бы ему захотелось заменить хирурга или ассистировать ему. Этот неожиданный интерес к работе врачей одни объясняли как причуду таланта, другие — как усиление административного контроля, третьи еще по–иному. Поговаривали, что директор намерен представить к награде некоторых хирургов и выясняет, кого именно отличить. Директор не пытался опровергать эти слухи и даже делал вид, что придает им известное значение. Он охотно ассистировал Сорокину, заверяя его, что эта работа приятна ему.

Настойчиво и упорно восстанавливал Студенцов сзое мастерство. Он вспомнил правило, что рука хирурга не должна знать покоя, пока она послушна ему, и не щадил себя. Самым трудным было научиться обезболивать ткани при операции. Сейчас, когда метод анестезии утвердился в институте, он не мог больше отговариваться тем, что у наркоза свои преимущества. Не мог, во–первых, потому, что все время делал вид, что перемена происходила с его ведома и согласия. Не мог и по другой причине: изучив метод анестезии, беспристрастно проверив ее за операционным столом, он убедился в ее преимуществах перед наркозом. Те, кто видели сейчас операции Студенцова, должны были признать, что его искусство обезболивать не уступает его хирургическому мастерству.

Чтобы стать хозяином положения, «выбраться из обоза», как мысленно называл свое положение Студенцов, надо было серьезно изучить онкологию. Не ту историко–теоретическую ее часть, полную противоречий и взаимно исключающих гипотез, а диагностическо–лечебную. Так усвоить все признаки заболевания, чтобы по жалобам больного, малейшим оттенкам его самочувствия, по внешнему обследованию предугадать картину рентгенограммы. Десятилетиями накапливались эти наблюдения, одни стали достоянием многих, другие оставались известны лишь отдельным врачам. Яков Гаврилович этим искусством не интересовался. Уверенный, что раннее распознавание болезни — дело терапевта, он ограничивался свидетельством гистолога, который приносил ему бесспорное свидетельство перерождения тканей, ставших раковыми, или рентгенолога, указывавшего точное местоположение опухоли. Нозый метод работы, введенный Андреем Ильичом, требовал от хирурга знания диагностики, и Студеицову пришлось этому поучиться.