Читать «Повесть о несодеянном преступлении. Повесть о жизни и смерти. Профессор Студенцов» онлайн - страница 397

Заведующий хирургическим отделением, тот самый, которого Яков Гаврилович упрекнул в склонности применять жестокие приемы лечения, занялся выращиванием «диалектической ткани», названной так потому, что, оставаясь сама собой, она одновременно становится своей противоположностью. Эта раковая ткань, как было известно из доклада Самсона Ивановича, после питания чужеродной кровью, сохранив полностью структуру своего вида, приобретает и нечто чужое, способное возбудить больной организм к самозащите. Агробиологам нечто подобное известно давно. Мичурин, прививая черенки антоновской яблони в крону дерева чужого сорта — сибирской ягодной яблони, — наблюдал, как после нескольких лет питания чужеродным соком природа плодов на прежних черенках изменяется. Единственно чем эти плоды еще похожи на антоновку — это белая окраска кожицы.

Не устоял против искушения и мастер «душевных лекарств» Мефодий Иванович Степанов, и он примкнул к «вольным искателям», как их прозвали в институте.

Все напряженно трудились, и больше всех — Андрей Ильич. Он словно сцепился с беспощадной болезнью, грозившей лишить его друга и жены. Глубокие морщины легли вдоль лица, и выражение его стало суровым, добрые, темные глаза ушли под низко нависшие веки, редко появлявшаяся улыбка оставалась незаконченной и слабой, словно ничто уже не могло заставить Сорокина ни посмеяться всласть, ни улыбнуться от всей души. Студенцов первый заметил эту перемену, и еще он увидел, что Сорокин с каждым днем бледнеет, а круги под глазами темнеют.

Ни на минуту Яков Гаврилович не примирился е тем, что произошло. Отстранившись от руководства научной работой, он только на время отодвинул нависшее несчастье. Опасность была слишком велика, чтобы оставаться спокойным. Что стало бы с его именем, если бы его помощники и ученики могли догадаться, что их учитель не разбирается в основах биохимии и, сравнивая препараты, не отличает нормальную ткань от ненормальной. Надо было скрыть правду, не дать повода для догадки или подозрения. Он никогда не признает себя побежденным и не уступит своего имени без борьбы. Пусть говорят, что Яков Гаврилович передал все дела заместителю, мало интересуется тем, что творится в институте, пусть толкуют что хотят, только бы по–прежнему верили в него. Уж он, Студенцов, оправдает доверие, у него достаточно еще сил, чтобы вернуть потерянное с лихвой. Ему вспомнился стол, заставленный чертежами, расписание занятий, прибитое к стене, учебники с закладками и зачетная книжка на краю стола — и, словно все это говорило о его собственном успехе, о чем–то им самим пережитом, — он почувствовал прилив новых сил.