Читать «Повесть о несодеянном преступлении. Повесть о жизни и смерти. Профессор Студенцов» онлайн - страница 401

Елена Петровна разделяла общее нерасположение к ней и согласилась, что Анна Ивановна человек неприятный и, конечно, не замужем. Она была недовольна малоинтересным разговором, который Яков Гаврилович ватеял, и голос ее поэтому звучал несколько сухо. Ответ не удовлетворил Студенцова.

— Не замужем? Почему? Она хоть и не очень чтит «миловидников», — скаламбурил он, — однако сама весьма миловидна. Неужели она никого и ничего не любит?

— Не знаю, — тем тоном произнесла Елена Петровна, который в одно и то же время означает: «Не знаю», «Не интересуюсь» и «Мне, право, все равно». Так как Яков Гаврилович продолжал ждать ответа, она сердито добавила: — Говорят, занимается музыкой — не то поет, не то аккомпанирует.

— Да? — почему–то обрадовался Студенцов. — Му«зыкой, сказали вы?

У Елены Петровны шевельнулось недоброе подозрение. Маленькие ручки недовольно забарабанили по столу, потянулись за карандашом, чтобы излить свое раздражение на бумаге, и, не дотянувшись, замерли на месте.

— Да, Яков Гаврилович, любит музыку и даже дирижирует хором в клубе.

Не замечая ее иронии, он удовлетворенно кивнул головой и, немного подумав, сказал:

— В таком случае не может быть, чтобы она не жалела больных. Я еще раз с ней побеседую.

Слова эти были произнесены с той поразительной простотой и участием, против которых бессильно всякое предубеждение. Елена Петровна не поверила своим ушам и недоверчиво посмотрела на Студенцова. В его взгляде она не увидела ни насмешки, ни иронии. Как человек, вдруг открывший, что его собеседник не тот, за кого его принимают, Елена Петровна устыдилась своего подозрения. Тут что–то не так, она, вероятно, не поняла его, что–то упустила, или он, возможно, не договорил.

Яков Гаврилович рассказал, как решено было отказаться от экстракта селезенки, с признательностью отметил удачу Андрея Ильича, сообщил о новых препаратах, предложенных институту, и закончил тем, что эти работы ждут ее.

Он знал уже, как болезненно она восприняла весть о неудаче с экстрактом селезенки, и всячески в своей речи подчеркивал ей свое сочувствие.

Когда Елена Петровна встала, чтобы уйти, он под влиянием внезапной мысли попросил ее не уходить и с располагающей сердечностью, словно вверяя ей нечто интимное, рассказал:

— Была у нас тут больная с тумором легких. Поместили мы ее в отдельную палату, стали готовить к операции, и вдруг у нее ни с того ни с сего повысилась температура, поднялось кровяное давление, начались головные боли, бессонница. Отменили одни лекарства, назначили другие, не помогает. Переселили ее по какому–то случаю в общую палату, и сразу же наступило улучшение. Оказывается, что до нее в ее отдельной палате умерла больная, и мысли об этой смерти ухудшили самочувствие нашей больной. Эта история заставила меня призадуматься: хорошо ли мы делаем, когда содержим предоперационных и оперированных раздельно? Говорят, общность судьбы облегчает страдания человека, а не лучше ли помещать перенесших операцию с теми, кого это испытание еще ждет? Счастливое мироощущение выздоравливающих, их рассказы о том, как безболезненно протекает наше вмешательство, успокоит и укрепит тех, кому эта уверенность так необходима. Как вы полагаете?