Читать «Итальянский художник» онлайн - страница 55

Пасущиеся коровы, всхрапывая и фыркая, подошли ко мне так близко, что я хотел было прогнать их. Рогатая тёмно-рыжая голова с мухами, сидящими между глаз, склонилась ко мне. Шерсть у неё на лбу закручивалась воронкой, как на макушке у ребёнка. Корова принялась жевать мой рукав, щекотно дыша мокрым носом мне в ухо и в шею. Где-то рядом стали беспокойно щёлкать небольшие птички, из той неведомой породы луговых птиц, которые любят сидеть на конском щавеле, панически щёлкая и отрывисто чечекая, если вы подошли к ним слишком близко. Корова перестала меня жевать и подняла голову. Я проследил за взглядом коровы, приподнялся на локте и с изумлением обнаружил…

— Сеньор Феру, вы совсем не едите, — услышал я голос Лючии-Пикколли, она оторвала меня от воспоминаний.

— В самом деле, я что-то задумался.

Я задумался. И с удивлением обнаружил. На самом деле ни с каким удивлением ничего я не обнаруживал. Я приподнялся на локтях и увидел на некотором расстоянии от себя. Это тоже неправильно. Смысл не в этом. Вот вы лежите в траве, смотрите в небо. Небо, кстати, не было «выцветшим от зноя», небо как раз было синее, как будто его покрасили. Просто было слишком много света. Итак, вы часа два прекрасно лежите, и вас жует корова. И, конечно, вам не нравится, когда рядом начинают покрикивать обеспокоенные сорокопуты. Вы приподнимаетесь на локтях, разглядеть вы толком ничего не можете, потому что долго глядели в яркое небо, и в глазах у вас проплывают светящиеся зеленые пятна. Вы не понимаете, как правильно себя вести: крикнуть «эге-гей, я здесь»? спрятаться? Может быть пока вы тут лежали, приблизился вечер, и дети пришли загонять коров по дворам. Они пришли за своими телками, а тут вылезаете вы — полусумасшедший, с клочковатой бородой и лицом красным от солнца. Разумеется, поле на котором вы лежали получит после этого название Сатирова луга или Холма Пана, что-то в этом роде.

Всё это я пытался сообразить разомлевшим на жаре ленивым умом. И вот теперь, на некотором расстоянии от себя я увидел повозку, осла, впряженного в повозку, и две фигуры. Фигуры бойко жестикулировали, до меня долетела трель, состоящая сплошь из числительных. Оба говорили одновременно с нереальной для человеческих существ быстротой. У меня в голове всплыли отрывки таблиц Брадиса, но когда я попытался извлечь кубический корень из двухсот восьмидесяти трех, мой мозг остановился, а душа как бы возвысилась и поплыла над лугом, не желая больше подвергать себя подобным алгебраическим опытам.