Читать «Антология новой грузинской поэзии» онлайн - страница 67

Заза Тварадзе

СТАН ТИРАНА

Перевод Е. Добровой

Раскатай меня катком лета, Раздави меня танком весны. Я — постель. На моей груди лежит писатель. Подаю сигаретку, Чтобы он, сочиняя, курил. Иногда я листок за листом Пожираю термитом; Термину Легким касаньем вправляю хребет. Я — весы стихопрядам И поэтам — весы. Я — кран подъемный: Много лет Вздымаю строчки ввысь. Табаком угощаю поэтов, Возлежащих У меня на груди, Чтобы лист за листом Воздвигали Стихов небоскребы. Того, кто не смог убить в себе стан тирана, Того, кто не смог сломать тонкий стан Тираны, Того, кто не смог избавиться от Индостана, Того, кто не смог избегнуть Узбекистана, Того, кто не смог взлететь из Афганистана, Того, кто не смог бежать из Тбилисистана, — Раскатай его катком лета, Раздави его танком весны.

БИЧ БОЖИЙ

Перевод М. Амелина

У самолета, висящего в небе, словно                            крест, норов — по-мужски — крут; у него есть пули в запасе вместо                            слов, — и пилот, улыбаясь гордо, на бреющем — ранним утром — проносится над блестящей лысиной города. У самолета, висящего в небе, точно                            крест, по-мужски — горяча страсть; петлей ли страшит он всю сволочь и бесто-                            лочь, прочесывает цирюльником на вираже ли завшивевшую голову власти, скурвившейся и предчувствующей свое поражение. У самолета, висящего в небе, словно                            крест, воля тверда — по-мужски; у него есть бомбы в запасе вместо                            слов, — в нечестивых прицельными отстрелявшись, на неправедных должное скинув, вольной птицей ввысь — налегке — устремляется.

ЛЕЛА САМНИАШВИЛИ

ПЛАТЬЕ

Перевод А. Лобовой

Каждой тесьмою, вышивкой, бусами мне б представить, насколько была красива та, что носила это белое платье — в музее, в полуподвале и в вечных сумерках нежно распятое. Но без тяжелых кос, отдельно от уст и от глаз — мерцает так одиноко и полки вокруг. Рубины поблескивают средь шелка на головных уборах, кольца, кинжалы, осколки — склеенные в чаши, и снова — оно, это платье, отвергнутое навсегда — как слишком тяжелое, длинное слишком, до ослепленья, красивое. Стою — от него независимо. Ради легкости пусть и наряд, и тело растает! Но платье — такое легкое издалека — проступит, когда захочу, на миг — стихотворением: его я надену, подол одерну, — оправлю — и вниз посыплются бабочки-тени.