Читать «Антология новой грузинской поэзии» онлайн - страница 59

Пусть приходит зима, я готов. Влез уже в черные свои одежды, единственные из кучи тряпья одежды, покрывающие не только тело, но и душу:                   черные брюки, черный свитер и черное драповое пальто моего деда,                   переделанное в полупальто моим братом. Темная обычно кожа моя уже побледнела,                   и все чаще                   мне лень бриться — пусть приходит зима. Пусть приходит зима, я уже замерзаю и здесь, в центральном универмаге,                   зайдя погреться, стою как статуя на эскалаторе, застрявшем меж этажами, или брожу потерянный между полками и рядами вешалок, где сверкает все —                   шубы-люстры-унитазы недоверчиво разглядывают и просвечивают граждан своими бликами, стараясь из тысяч покупателей                   выбрать себе единственного — хозяина; и меня, бредущего между ними в черных моих одеждах, единственных из кучи тряпья одеждах, уже недоверчиво просвечивает ледяной зрачок грозного охранника — пусть приходит зима.                   Манекены, я брат ваш, я ваш двойник, я куда неестественней вас                   здесь, в центральном универмаге, где люди дробятся в глазах вещей, становясь лишь — глазами для люстр, лишь — плечами для шуб,                   лишь — задами для унитазов… но куда неестественнее меня                   это тепло универмага, да, задаром его не вынести отсюда,                   выйдешь — исчезнет. И в черных моих одеждах, единственных из кучи тряпья одеждах, в черных брюках и черном свитере, в ношенном дедом моим и моим братом                   укороченном черном пальто (была еще кепка, но потерялась),                   манекены, я брат ваш, я ваш двойник,                   прекрасно-ужасные манекены, рожденный слепым, гораздо слепее вас,                   здесь, в центральном универмаге, где вещи с потрясающим терпением ищут себе единственного — хозяина, где люди невольно влипают в черное одиночество и где зима всего лишь сезон — пусть приходит зима.

ИЗ ЦИКЛА «ПРЕДПОСЛЕДНИЕ СТИХИ»

_{Перевод А. Цветкова}

* * *

В конечном счете и я научусь жить неплохо и ничем, кроме того, что ты видишь во мне, уже не буду, вряд ли и тем, что ты видишь во мне. И еще научусь писать о других и говорить о себе, говорить о себе как о других. Это будет моя месть поэзии. Разве плохо она повелевала мной? Не требовала ничего, кроме измены, а запрещала только писать. Изъян был во мне. Даже в стихах не удавалось заслонить глупостью трусость. Вот и сейчас нет смелости на последние строки, остается лишь научиться жить неплохо, довольствоваться предпоследними стихами.