Читать «Антология новой грузинской поэзии» онлайн - страница 46

IX

Вот сказка про маму, которая за своего единственного ребеночка воспела к Богу

Господи, Господи, к Тебе взываю, Ты раскачал тьму ночную, глядят из этого провала волки и шакалы, притаились, оголодали — да, такие чучела набивают только в грузинских сказках. Облекитесь, стебли растений и дочери Иудеи, облекитесь в раскрытые зонтики и синеву над горизонтом, а теперь призовите моего единственного ребенка — тихо-тихо девочка из дома ушла, дьявола нашла и с ним возлегла. Неужели еще увидишь меня, Господи, танцующей перед зарей как ликующие танцуют? Тело мое — сосуд, глиняная сура, воспевает тебя, уподобившись птицам, но из глиняного нутра. Ох, Господи, проснулась я на краю неба и увидела рядом колдунью: маленькая была — связала кикимору из шерсти черной, вроде чертика вот она и сидела в корзине, ждала меня все это время… Ох, Господи, зачем я ее теперь-то увидела, черную, перед собой?

X

Улизнула, улепетнула, петухи из снега, вершины Казбека чуть ноги мои не свернули, раскинула их на дороге, как — из упавшего кувшина — стебли цветов. Ты, волшебница Катерлихзен, их от грязи отерла. А помнишь ли ты историю, как единственная дочка — пеленки и нарядные платья — выросла хвостатой и о других интересных событиях? Чуть, говорю, не свернули ноги мои к темным норам, от ужаса стало дергаться веко, а после глаза увидали, как дрозды вылетают из облака, которое и было моим свадебным платьем. Там зимовали они между складок моей печали. Вошла я в ручей, держа в руках колокольчик — люди увидели, говорят: странный на ней наряд. Так и стало мое платье колокольчиком. Хэй, Господи, возьми колокольное платье за ножку, позвони мной, позови язычников из нор и повесь на скользкое небо древний рог. Хэй, Господи, помнишь ту любимую дочку? Взгляни теперь на нас — головы наши в тумане, как одуванчики, нежны и прозрачны.

ЭКА КЕВАНИШВИЛИ

ДОГАДАЙСЯ САМ

_{Перевод А. Григ}

Кровь. Прикладываешь к моей ране подорожник. Ты! Знахарь! В волосах моих серебряные нити — тебе нужны, чтоб ими вышить свою одежду! Но устарел ведь способ — тобой придуманный — лечения. Не помогает. Так из ромашек приготовь мне ванную. Коснись воды. — Ну, тёплая? А руки у тебя дрожат — как будто нашёл меня ты без движения. Вот так, вот — поднял, опусти теперь. — Ты обещал! Красивой быть хочу и в смерти! Ты! Знахарь! Прокляни же подорожник, бузину и мяту. Пусть украшением мне служат лекарственные травы. Ты спрячь меня в расселину скалы, а воду — солёную — меняй раз в месяц. В январе — ромашек ведь не будет — добавь туда чуть мёда — капель несколько всего, чтоб тело сохранить до поцелуя, что вернёт мне жизнь. Пусть солнечных лучей вся скорбь вокруг сомкнётся, А девять же из них — по очереди, для меня, во мраке — Не спят по целой ночи. Ты! Знахарь! Что дальше делать — догадайся сам: Запрещено подсказывать из мира мёртвых.