Читать «Антология новой грузинской поэзии» онлайн - страница 45

Заза Тварадзе

II

Он и вправду был поражён болезнью. Подружился с калекой — писателем, С которым царапал наборы слов. И ему был безразличен Гипнозом охваченный мяч мира нашего, В котором жила его жена. По вечерам они с калекой бродили, Как бумажные вороны, покрывая вёрсты за вёрстами, И вот пришли однажды в город, Который назывался «Корова Пёстрая». Остались они босыми, В надежде лишь на слова и хромосомы. Спали они рядышком, под чуждым солнцем, И снились им доисторические кроманьонцы. Для них писались законы И устанавливались налоговые тарифы, Дабы они ощутили вкус цивилизации. И обменивались они новостями, Что мифы — это сказки, Что многое на свете — всего лишь сказки Под этим небом, охваченным галлюцинациями.

III

По улице, обезображенной дворнягами, Вышагивает с чемоданом огромадным — Подмышкой — прижатый Муж — развратник нерукопожатный. Теперь инъекции несомненно потребуются, И точит зубы на него вся терапевтическая отрасль. Остановка у собственного подъезда. После — Воспоминания о том, как бегала здесь девчонкой И собирала на пустыре грязные бутылки, Чтобы младших братьев разлакомить на выручку. (Какою же доброй она тогда была). И задумалась — как далеко ушла!? Появились мальчишки с палкой, На которую был нанизан голубь С вывернутыми кишками, Пробежали мимо и скрылись. Затхлый воздух из комнаты выветрился, Переполненное лёгкое опустошилось И снова наполнилось воздухом. Ритмично, ритмично Закачалась икона Богородицы — Извещая о возвращении, А потом склонила лик свой к окну — Исчезла.

ИЗ ЦИКЛА «МУЛЬТФИЛЬМЫ»

Перевод И. Кукулина

IV

The children in my backyard…

They make love; theu, they fall asleep beside me.

A. Caimi

 Хэй, Иисусе, сейчас я спою для того, чье сердце — без охраны, чьи слезы — роса небесная, чьи руки — ручьи, кому жмут золотые сандалии. Хэй, Иисусе, я ли не та, что нашла в земле куклу, облезлую, с вытертым пузом? Хэй, Иисусе, я ли не та, что увидела первой, как ангелы снесли яйца и улетели? Хэй, Иисусе, сейчас я спою для того, чье сердце — без охраны, рот — как воющая рана, кто во сне увидел ночью слегка пританцовывающих сумеречного цвета детей.