Читать «ОБРЫВ на краю ржаного поля ДЕТСТВА» онлайн - страница 110

— Фиби! Иду в зверинец! Дуй сюда!

Даже голову не повернула, но, понятное дело, слышала; спускаясь по ступенькам, я обернулся и увидел, как переходит улицу, поспешает за мной, и тэдэ.

Народу в зверинец занесло не много — погода-то вшивоватая, — но несколько человек топталось вокруг пруда с морскими львами, и вообще. Я как бы прошагал мимо, а старушка Фиби остановилась, сделав вид, якобы наблюдает кормёжку морских львов — тамошний чувак бросал им рыбу, — словом, я повернул обратно. Хороший, думаю, случай снова соединиться. Подошёл, встал вроде б сзади да как бы положил ей руки на плечи, но она, присев, выскользнула — вредничать мастерица. Пока львов кормили, просто там стояла, а я — позади. Больше не притрагиваясь, и вообще — а то возьмёт да по-настоящему обиду затаит. У ребятишек собственные заморочки. С ними нужен глаз да глаз.

Мы насмотрелись на морских львов; теперь Фиби шла не совсем рядом со мной, но и не столь уж далеко: я вроде б с одной стороны дорожки, она — с другой. Не шибко замечательно, но всё лучше, нежели за тыщу шагов, как прежде. Немного поглазели на медведей — у них там эдакая горка — правда, ни шиша особенного не увидали. Снаружи лежал только один медведь, белый. А второй — бурый — заполз в паскудную пещеру и вылазить не желает. Только зад торчит. Рядом со мной стоял мальчишка в пастушьей шляпе, съехавшей чуть не на уши, и нудил отцу:

— Пусть он выйдет, пап. Ну вытащи его оттуда.

Я глянул на старушку Фиби, но та даже не улыбнулась. Ну, сами знаете детей, стоит им разобидеться. Ни тебе улыбки, ни вообще.

Насмотревшись на медведей, мы отчалили из зверинца, пересекли узенькую улочку в Саду и прошли через тамошний подземный переходик, где вечно мочой воняет. Он прям по пути к карусели. Старушка Фиби ещё со мной не разговаривала, всё такое, но теперь уже топала почти рядом. В общем, взял её за хлястик — просто от делать нефига, — но ей не понравилось.

— Не распускай, — говорит, — грабли, пожал’ста.

Пока ещё на меня злится. Но уже не столь сильно, как раньше. Короче, мы всё ближе и ближе подходим к круговерти, уже долетает придурошная песенка, которую там вечно крутят — «О, Мари!». В моём детстве, чуть не пятьдесят лет назад, здесь всю дорогу играли тот же самый напевчик. Замечательное у каруселей свойство: на них всегда заводят одни и те же пластинки.

— Я думала, зимой круговерть закрыта, — удивилась старушка Фиби. Первый раз хоть чего-то сказала. Наверно забыла, дескать вроде б обижена.

— Небось из-за Рождества, — говорю.

Она не ответила. Наверно про обиду вспомнила.

— Хошь прокатиться? — спрашиваю. А сам знаю: наверняка хочет. Помню, мы с Элли и Д.Б. водили её, совсем ещё крошечную, в Сад — дык она от карусели просто балдела. Всякий раз за уши не оттащишь от проклятой хреновины.

— Я слишком большая. — Вот чёрт: думал, не ответит.

— Не-а, вовсе нет. Давай. А я тя подожду. Давай-давай.

Мы уже подошли. На круговерти каталось несколько мальчишек-девчонок, большей частью совсем малыши; вокруг на скамьях сидели родители, поджидая, всё такое. Я купил для старушенции Фиби в окошке билет. Отдаю ей. А она стоит прям рядом со мной.