Читать «Шайтанкуль - чёртово озеро» онлайн - страница 50

Он был рабом своей памяти. Она повелевала, понукала им, она почти не давала ему отдыха. Он выкладывался перед памятью, заискивал, юлил, но она никогда не отпускала его на волю. Ничем, кроме жизни, не может откупиться от неё Андрей, но если приходили минуты, когда он думал об этом, безжалостная память не хотела выпускать свою жертву и подсовывала утопающему соломинку. Как ни странно, этой соломинки хватало Погарцеву, чтобы удержаться на поверхности жизни.

Но ни разу ему не удалось обмануть, перехитрить её, потому что в самый последний момент во время каждой такой попытки память подсовывала ему одно и то же видение: объятую пламенем Марьюшку.

Так и жили они бок о бок, Погарцев и его память. Жили, не считая летевших лет. А между тем их прошло восемь лет с тех пор, как озарило ночное небо над Разуваевкой страшное зарево. Март (его приход Андрей научился определять безошибочно) был самым тяжёлым месяцем в его жизни, вернее — март и первая половина апреля: кончались заготовленные на зиму съестные припасы, кончалось топливо, а главное — кончалось терпение. Зимнее безделье выедало душу. Иногда, слушая заунывную, нескончаемую песню бурана, он думал, что сходит с ума, потому что уже не во сне, а наяву мерещилось такое, что не может померещиться здоровому уму.

Однажды ему показалось, что он не человек, а волк, и, посмотрев на руки, увидел вместо них волчьи лапы. и показалось, что это не буран воет, а волки зовут его в свою стаю. Ему даже выть захотелось, и он уже взял первую высокую ноту, она уже пошла из него изнутри, из лёгких, и, если бы не опомнился вовремя, кто знает, может, и ушёл бы он, обезумевший, к волкам. Конечно, много не прошёл бы.

В другой раз ему почудилось, что пришла с бурана в юрту Ольга. Зашла, сняла заснеженный полушубок и повесила белые тонкие руки над огнём. Он думал, что спит — щипнул себя. Почувствовал боль и понял, что это наяву. А Ольга смотрела на него тёплыми виноватыми глазами. И голос её услышал, словно она рядом стояла:

— Бедненький ты мой! Измучился совсем! Замёрз, поди? Сейчас я тебя согрею, мой сладкий!

И раздеваться начала. Догола раздеваться, как когда-то в молодости, когда, раздевшись донага, говорила смеясь:

"Правда, я красивая и бесстыжая?!"

Ольга сняла кофточку, и он увидел, как выкатились из-под неё полные, упругие груди. Она пошла навстречу ему, подошла к полатям и попросила:

— Подвинься, Андрейка! Я так соскучилась по тебе!

Он подвинулся к самой стенке, дрожа от страха. Она легла рядом, и он почувствовал — какое холодное и чужое её тело. От ужаса похолодел его мозг: