Читать «Шайтанкуль - чёртово озеро» онлайн - страница 28

/Их /нет. Но /они /есть. /Их /нет в природе, /их, /может быть, в памяти людей уже нет. Но они есть в его памяти. И он должен нести /их /в себе и хранить, чтобы назначенное /им /природой время /они /жили на земле хотя бы в одной памяти.

А зачем им память? Они не памяти — жизни хотели. На солнце хотели смотреть, птиц слушать. Марьюшке любить бы крепкого, сильного парня, детей от него родить. Ведь и отец для того на свет её произвёл. Зачем её проклятая его память, зачем его искупление?! Ты жизнь ей верни, простую человеческую жизнь! Что, не вернёшь? Не родишь заново? И не обменяешься — смерть на жизнь. А то как бы обменялся, кабы можно было!

Обжигая руки о кружку, в которой дымился пахучий кипяток, Погарцев думал: наказание или спасение придумал себе он, спрятавшись от людей в степи?

Сколько ни старался, сколько ни ломал голову, ни воспалял свои мозги Погарцев, а не в силах был докопаться до истины земной: что есть жизнь и смерть и как должно жить на этом свете? Раньше, сызмальства, от отца, матери впитал он великую и непреложную правду: живи по совести. И жил. Тридцать три года жил, а это, если сосчитать — семнадцать миллионов минут. И пять минут безумия такую громадную цифирь напрочь перечеркнули.

Много ли: пять минут — едва ли успеешь совершить что-нибудь дельное. А вот на чёрное дело хватило. Ведь чтобы, человека вырастить, сколько времени нужно! А убить-то — и секунды в достатке. Потому-то убиение было и есть противное природе злодейство.

Так думал Андрей Погарцев, засыпая у костра под тёплой волчьей шкурой. Он, наверное, очень устал в этот день, потому что спал крепко, без сновидений. Как редки, как дороги будут потом такие ночи, когда ничего не снится, когда тупое дневное одиночество не сменяется кошмарным многолюдьем во снах.

Проснулся Погарцев рано, когда едва-едва засерел восток. На кошме под волчьей шкурой было тепло, и он пожалел, что не захватил шкуру на озерцо, которые окрестил за малые размеры Блюдцем.

Вместо завтрака выпив приторно тёплой воды, Андрей сразу же засобирался в путь. С большим трудом втащил юрту на повозку, впрягся в оглобли и медленно поволок груз к Блюдцу.

То, что он увидел на новом месте своего жительства, повергло его в ужас: возле кольев, к которым были привязаны овцы, валялись лишь клочки овечьей шерсти, обглоданные кости и черепа. Это всё, что осталось от животных.

"Ох и бестолочь! Как же ты про волков забыл?!" — проклинал он себя.

На овец он рассчитывал. Во-первых, шерсть. Он собирался остричь овец, как только перевезёт вещи с зимовки. Шерсть — это тёплые носки, рукавицы. Во-вторых, зарезав овец по осени, из овчин он хотел соорудить примитивный полушубок. Ну а в-третьих, две овцы — это месячный запас мяса. Волки, шакалы, корсаки побывали здесь? В сущности, какая ему теперь разница?