Читать «Шайтанкуль - чёртово озеро» онлайн - страница 29

Жизнь его осложнялась. Андрей до того расстроился, что до вечера просидел на повозке, безвольно опустив руки. Даже юрту не поставил и спать лёг натощак.

Утром, наскоро сварив бульон из остатков конины, он установил юрту и начал размышлять над тем, каким образом будет добывать себе пищу. Сходил на правый берег озерца, нарубил лозы и до вечера сплёл две мордочки. Для приманки обжарил на костре бараньи кости. Поставил мордочки под камышом, перед сном допил холодный бульон.

Спал неспокойно. Опять снился пожар. Этот сон сотни, тысячи раз повторится в различных вариантах, изводя причудливыми переплетениями реального и фантастического. На этот раз он узнал Марьюшку двухлетней, какой запомнил в час, когда его увозили энкэвэдэшники. Увидел Марьюшку в голубом воздушном платьице, которое в одно мгновение вспыхнуло на ней.

Горела, извиваясь в языках пламени, его дочь, а он, безумный, хохотал. Заходился в дьявольском хохоте до тех пор, пока не почувствовал: что-то холодное, гадкое, гладкое ползёт по его руке. Обуянный страхом, ещё не проснувшись до конца, вскочил он с кошмы и тут же почувствовал острую жгучую боль выше локтя. Кто-то укусил его.

"Змея!" — похолодело у него внутри.

Подчиняясь неведомому, первобытному инстинкту, заложенному в нём ещё обезьяноподобными предками, Погарцев одним длинным прыжком выскочил из юрты, по ходу пробив полог головой. Метнулся к погасшему костру, выхватил из него тлеющий корень тальника и прижал к пылающему от укуса месту. Сладковато и тошнотворно запахло жареным человеческим мясом. У Андрея от боли закружилась голова, но, прокусив до крови губу, теряя сознание, он прижимал головёшку к руке. И всё-таки через несколько секунд подкосились ноги, и он без памяти опрокинулся в траву.

Без сознания Погарцев пролежал недолго, потому что, очнувшись, увидел: над ним всё также висит звёздное небо и даже корень тальника, который, может быть, спас ему жизнь, ещё курился слабым дымком.

Левая рука Погарцева горела от ожога, глубокая и пронзительная боль проникла в самое сердце, и оно заполошено заколотилось, учащая и учащая своё биение. Скрипнув зубами, Андрей подполз к кострищу, захватил пригоршню холодной золы и прижал к ране. Острая, жгучая боль чуть-чуть притупилась.

До рассвета наверняка оставалось ещё много времени, но он больше не возвращался в юрту и стал одной рукой разводить костёр.

И всё-таки, как ни страшно было Погарцеву, а в юрту он должен был зайти: там, в углу, он спрятал баночку, в которой хранил на чёрный день топленый сурчиный жир. Такой ещё не наступил, но жир был нужен для того, чтобы залечить ожог. Когда схватились огнём прутья тальника, Андрей выбрал несколько горящих веточек и с этим тусклым факелом шагнул в юрту.

С холодящим спину страхом Погарцев осмотрел своё жилище: змеи нигде не было — наверное, испугалась не меньше его самого и уползла восвояси. И всё же он крадучись пробрался в угол юрты, схватил баночку с жиром и выскочил наружу. Смазывая ожог, ругал себя за то, что пренебрёг советом мудрого Курумбая: не подстелил под кошму лошадиный потник, не окружил своё ложе нитью из овечьей шерсти. И потник и нить, по словам чабанов, были хорошим средством защиты от степных гадюк, скорпионов и фаланг. Добро ещё, что в гости наведалась гадюка, а не скорпион.