Читать «Морской Ястреб. Одураченный Фортуной. Венецианская маска (сборник)» онлайн - страница 416

Граф вмешался в перепалку, наклонившись вперед:

– К чему спорить о словах? Не все ли равно, какое из них употребить?

Доменико не сдавался. Он сражался за свою сестру.

– А вы не думали, синьор, что патриотический пыл Леонардо после свадьбы может угаснуть и он не захочет управлять своими барнаботто?

– Это уже чересчур, – запротестовал Вендрамин. – Вы не имеете права оскорблять меня подобными предположениями.

– При чем тут оскорбление? Мы говорим об условиях сделки. Ваши обязательства могут считаться выполненными только после того, как наша тяжелая борьба будет доведена до конца.

Вендрамин криво усмехнулся:

– Слава богу, мессер, что ваш отец не разделяет этих узких злопыхательских взглядов.

Тут уж граф не мог не вступиться за сына:

– Злопыхательство здесь ни при чем, Леонардо. Поймите, что, не говоря обо всем остальном, патриотизм требует самых прочных гарантий. Если бы речь шла только о наших личных интересах, я был бы менее придирчив. Но тут затронуты интересы Венеции, и поэтому мы обязаны убедиться, что вы сделали все, что от вас требуется, прежде чем вознаградим ваши усилия.

В гневе Вендрамин забыл о всяком благоразумии:

– Вы требуете гарантий? А почему бы тогда и мне не потребовать их от вас? Гарантий того, что я не напрасно направляю мнение барнаботто в нужное вам русло?

Опершись рукой о колено, граф искоса взглянул на высокую, импозантную фигуру Вендрамина:

– Не хотите ли вы сказать, что могли бы направить его и в другую сторону?

Вендрамин был так раздражен, что опять поспешил с ответом:

– А почему бы и нет? Раз у меня нет гарантий, что со мной поступят справедливо, то я вполне мог бы пустить дело на самотек и позволить им придерживаться якобинских взглядов, которые для них более естественны.

Доменико поднялся, презрительно скривив губы:

– Так вот каков ваш патриотизм! Вас возмутило слово «сделка», а оказывается, что Венеция для вас ничего не значит? Что же вы за человек, Вендрамин?

У Вендрамина было чувство, что он попался в ловушку, и, как пойманный зверь, он всеми силами старался из нее выбраться.

– Вы опять неправильно поняли меня, причем намеренно. О господи! Как я могу взвешивать свои слова, когда вы заставляете меня все время отбиваться от обвинений, Доменико?

– Слова, которые не взвешены, лучше всего раскрывают суть.

– Но в данном случае слова не выражают того, что я думаю.

– Дай бог, чтобы было так, – холодно обронил граф. Насколько благосклонно он держался до сих пор, настолько же суров был теперь.

– Так и есть, синьор! Я был возбужден и говорил, не думая, что мои слова будут поняты превратно. Клянусь Богом, я буду драться за Венецию так же яростно, как Брагадин за Фамагусту. Против меня тут выдвигают столько несправедливых обвинений, что я уже говорю то, что не соответствует моим мыслям. Единственное, чего я хотел, синьор, так это попросить вас подумать, не является ли все уже сделанное мной доказательством моего рвения, достаточным, чтобы допустить меня к тому счастью, к тому блаженству, о котором, как вы знаете, я мечтаю.