Читать «Морской Ястреб. Одураченный Фортуной. Венецианская маска (сборник)» онлайн - страница 336

Когда Холлс проснулся снова, солнце уже светило высоко в небе. Оглядевшись вокруг, он увидел совершенно незнакомое ему место.

Перед ним, внимательно глядя на него, стоял человек, одетый в черное, в высокой шляпе, опиравшийся на красный жезл.

– Что вас беспокоит? – осведомился незнакомец, видя, что он проснулся.

Холлс сердито уставился на него.

– Ничего, кроме вашего присутствия, – огрызнулся он, вставая.

Однако, когда полковник поднялся, у него сильно закружилась голова. Он облокотился о дверной косяк, затем покачнулся и опустился на порог, недавно бывший его ложем. Несколько секунд Холлс сидел там, пытаясь разобраться в своем состоянии, затем, повинуясь внезапному импульсу, распахнул на груди рубашку.

– Я солгал! – крикнул он, дико расхохотавшись. – Меня беспокоит еще кое-что. Смотрите! – И полковник распахнул рубашку еще шире, чтобы человек с жезлом мог видеть то, что обнаружил он. Это было последнее, что помнил Холлс.

Пока он спал, на его груди расцвел цветок чумы.

Глава 27

Чумной барак

В бреду полковник Холлс видел себя участником смертельных поединков; он постоянно сражался с противником, одетым в костюм из черно-белого атласа и с лицом герцога Бакингема, который уже собирался заколоть его, но почему-то никак не мог этого сделать. Эти поединки обычно происходили в мрачной комнате, освещенной свечами в серебряном канделябре, и в присутствии одетой в белое женщины с бледным лицом, голубыми глазами и густыми каштановыми волосами, которая радостно смеялась и хлопала в ладоши при каждом выпаде. Иногда полем битвы становились вишневый сад или коттедж йомена в Вустершире. Но действующими лицами всегда оставались те же трое.

Бред наконец прекратился, и Холлс проснулся с более или менее ясной головой, пытаясь осознать, где находится, с помощью обрывков воспоминаний.

Он лежал на койке у окна, сквозь которое мог видеть листву и клочок темно-синего неба. Над его головой находились перекладины крыши, под которой не было потолка. Повернувшись налево, Холлс увидел продолговатую, похожую на сарай комнату, где стояло еще полдюжины коек, и на каждой из них лежал больной. Двое были неподвижны, словно мертвые, остальные вертелись и стонали, а один отчаянно боролся с державшими его санитарами.

Для человека в ситуации Холлса это было не слишком приятным зрелищем, поэтому он снова повернулся, устремив взгляд на полоску неба. Великое спокойствие снизошло на его душу, не желающую расставаться с измученным телом. Холлс полностью сознавал свое положение. Он болен чумой, и сознание ненадолго вернулось к нему, дабы помочь вознести благодарность Богу за то, что его жалкая жизнь подходит к концу.

Мысль об этом наконец изгнала ощущение жгучего стыда, которое могло никогда его не покинуть, сознание того, какое жалкое зрелище являет он собой в глазах той, перед которой так тяжко согрешил. Холлс вспомнил, что оставил для Нэнси подробную исповедь. Ему было сладостно думать, перед тем как удалиться в иной мир, что прочтение письма откроет девушке все то, что сделало из него негодяя, покажет, как судьба поместила его между молотом и наковальней, сможет уменьшить презрение, которое она, несомненно, питает к нему.