Читать «Дорогие спутники мои» онлайн - страница 50
Дм. Хренков
Потом мы долго сидели на иссушенной солнцем земле, пахнувшей полынью, и смотрели, как вечер приглушает краски моря, будто натягивает темный маскировочный чехол.
— Сурикова именуют поэтом-самоучкой, - говорил Николай Иванович. - А между тем он - один из интереснейших представителей демократической поэзии прошлого века. Полными пригоршнями Суриков черпал из народной сокровищницы. Многие его стихи в свою очередь стали народными песнями. Вот послушай.
Николай Иванович снова читал, чуть нараспев, с придыханием, опустив на глаза тяжелые веки:
В другой раз мы заговорили об Александре Грине.
Я рассказал Рыленкову, как в детстве зачитывался рассказами и повестями Грина, но чем больше с годами узнавал о нем, в частности, о его человеческих чертах, тем больше как бы отстранялся от любимого когда-то автора. Мне хотелось, чтобы "Алые паруса" приходили бы к юным читателям и полюбились бы им так же, как и мне, но без тех подробностей об авторе, которые знал я.
— Чушь какая-то, - прервал меня Рыленков. - Вижу ясно корни ее. Это тебя еще в школе учили, что писатель - не художник, а продукт... Осудить Грина легко, особенно сегодня, когда он не может нам ответить. А ведь человек, взявшись за перо, ничего человеческого не утрачивает, а ведь все окружающее воздействует на писателя так же, как и на всех остальных грешных. Грин ошибался, не всегда вел себя так, как тебе хочется сегодня.
Нетрудно вычеркнуть его и из списка рекомендованных к чтению авторов. Но это - непростительная щедрость.
Рыленков говорил так, будто видел перед собой не только меня, но кого-то еще, с кем уже вступал не раз в полемику.
— Всепрощенье - не наша позиция. Но не думай, что всепрощенец - нечто вроде амебы. Отвернись, и ты зачерпнешь из этого колодца уже отравленную воду.
Александра Грина тоже нельзя отдавать нашим противникам, хотя, скажу прямо, мое отношение к нему тоже сложное... Кто такой Александр Грин? Ты признаешь его книш, но ставишь ему в вину его босячество, увлечение эсеровщиной. Да, было и то и другое. Не забудем это. Но важно, какие книги написаны, их ценность.
И вдруг вне связи со своим монологом Рыленков скомандовал:
— А ну, вставай, пошли.
Мы вышли на шоссе и долго безуспешно ловили такси. Но вот подвернулась свободная машина. Рыленков, казалось, забыл о Грине, говорил о другом, расспрашивал водителя о житье-бытье. Где-то по дороге к Старому Крыму мы остановились у магазина. Николай Иванович накупил вина, конфет, чего-то еще, и мы поехали снова.