Читать «Дорогие спутники мои» онлайн - страница 49

И вот однажды, набравшись духу, я покаялся перед ним.

— Напрасно казнишь себя, - весело улыбнулся Николай Иванович. - Никакой рецензии не было.

— Как не было?

Николай Иванович развел руками.

С плеч моих свалилась тяжесть. Но я все еще не верил. Мне казалось, что Николай Иванович по своей доброте щадит меня.

— В ту пору рецензенты не жаловали меня вниманием, - говорил он. - Каждое слово о себе я знал назубок. А тут рецензия, да еще в "Рабочем пути"...

Вскоре выяснилось, что Рыленков действительно не обманывал меня. Как-то встретившись с Л. Б. Лившицем, который в пору моей студенческой практики наведывал в "Рабочем пути" отделом культуры, я передал ему разговор с Николаем Ивановичем и услышал подтверждение. Рецензия в самом деле не была напечатана. Ее поставили на полосу в тот день, когда я возвращался в Ленинград. Днем я вычитывал корректуру, дежурный подписал полосу, а ночью какие-то срочные тассовские материалы заставили переверстать газету, и рецензия моя была снята, а потом оказалась там, где ей положено было быть, - в корзине.

...И вот - снова Смоленск.

На полупустом перроне я сразу же увидел Николая Рыленкова. На лице - широкая, чуть !застенчивая улыбка. И вот мы прогуливаемся вдоль состава, и он то и дело раскланивается со встречными. В Смоленске его знали, наверное, все.

— Ну, как наши польские друзья? - спрашивает Николай Иванович. Он знает, что в Варшаве я встречался с литераторами.

Он называет имена польских поэтов, цитирует их стихи и говорит о них с таким знанием, что было непонятно: кто из нас только что возвратился из Польши - я или он?

Впрочем, друзьям не в диковинку познания Рыленкова. Крупный поэт и переводчик, автор прозаических книг, он был бескорыстным рыцарем литературы. А кроме того в его отношении к людям, в манере разговаривать было что-то от учителя. Вот и тогда, на перроне смоленского вокзала, он хотел обратить мое внимание на некоторые особенности творчества польских поэтов, заботясь, чтобы я не прошел мимо этого, если, паче чаяния, возьмусь писать о варшавских встречах.

Лестно думать, что Рыленков так выражал свое расположение ко мне. Но эта доброжелательность, забота о том, чтобы наши рецензии, стихи, статьи были содержательнее, интереснее, полноценнее в смысле отбора материала - суть его характера, забота о литературе.

Однажды мы вместе отдыхали в Коктебеле. Этот месяц дал мне многое. Казалось бы, и встречались редко, не собирали, как все, на берегу камушков, не участвовали в экскурсиях. Но был у нас предвечерний час, когда мы выходили погулять по кромке прибоя и он рассказывал мне о малоизвестных поэтах, о книгах, давно забытых на библиотечных полках, о разных историях, связанных с авторами и их стихами. Именно тогда, случайно вспомнив имя Ивана Сурикова, он тут же прочел наизусть его поэму "Казнь Стеньки Разина". Я услышал се впервые.