Читать «Дорогие спутники мои» онлайн - страница 52

Стихи написаны в начале этого пути. В конце жизни поэт мог повторить их, не изменив ни одной запятой. То, что три десятилетия назад мне, неопытному и самонадеянному журналисту, казалось набившей оскомину декларативностью, на деле стало присягой, данной единожды и на всю жизнь.

Перечитываю книжку, стихотворение за стихотворением, и снова вспоминаю "Бочара".

Мне правится искусство бочара, 

Когда, в карман не лезущий за словом, 

Он в зимние большие вечера 

Скрепляет клепку обручем дубовым, 

  

Врезает дно, храня суровый вид, 

И говорит: - Сто лет смолить не надо! 

Посудина, что колокол, гудит, 

И сердце мастера удаче радо. 

  

И снова, как вчера и завчера, 

Не видя любопытных за плечами, 

Он тешет клепку дни и вечера 

И пригоняет обручи ночами. 

Мне нужен глаз и мудрость бочара, 

Чтоб речь скреплять, как бочку, обручами.

Я думаю о том, что каждый из нас будет, видимо, не раз брать в руки книги Николая Ивановича Рыленкова, чтобы, как при жизни поэта, поговорить с этим мудрым человеком, любившим нас, далеких и близких, хотевшим, чтобы мы знали больше и чтобы нам передалась хоть маленькая толика его собственной любви к русской литературе, всегда сеявшей разумное, доброе, служившей славе России...

Совесть Кайсына

Еще не познакомившись лично с Кайсыном Кулиевым, я знал о нем многое. Во всяком случае все для того, чтобы искать встреч.

Главные сведения о поэте я, конечно, почерпнул из его стихов. Но у меня был и добрый советчик - Михаил Дудин. Он переводил стихи Кулиева, и от него я впервые услышал про удивительную судьбу балкарского поэта.

Впрочем, к тому времени имя Кайсына Кулиева мне было уже известно. Это ему посвятил стихи Дмитрий Кедрин еще в 1945 году, в незабываемую пору нашего возвращения с великой войны. Молодые поэты, еще не успев снять с плеч выгоревших гимнастерок, собирались вместе, чтобы подумать о том, как жить завтра, в завоеванном мире, почитать друг другу стихи. Наступил мир, но вряд ли кто из поэтов думал о том, что новые трудности минуют их стороной.

Стихи Кедрина, обращенные к Кайсыну Кулиеву, были как награда солдату, вернувшемуся из дальних походов. Они были исполнены радости, согреты чувством локтя, так хорошо знакомом всем, кто провел в окопах долгих четыре года. Дружба была превыше всего, и ничто не могло ей помешать. Так думал Кедрин, так думали все мы и поэтому охотно повторяли:

Но над нами есть выше, 

Есть нетленнее свет: 

Я не знаю, как пишут 

По-кавказски "поэт". 

  

Но не в песне ли сила, 

Что открыла для нас 

Кабардинцу - Россию, 

Славянину - Кавказ?

Тогда, когда писались эти строки, народ Кайсына вынужден был покинуть родные горы и отправиться в места другие, тоже согретые солнцем, но разве греет оно вдали от ручья, в котором мать искупала тебя, когда ты родился?

Правда, герою войны, вчерашнему авиадесантнику Кайсыну Кулиеву за его боевые заслуги было разрешено вернуться в родной аул.

Об этом позаботились его друзья и прежде всего Н. С. Тихонов.