Катился поезд в сторону Вяземы.Плескалось в брюшке жидкое винцо.Мелькали в ряд болота, глиноземы,И пахло малосольным огурцом.Тут кто-то торговал в проходе торфом,Там кто-то кипятильник продавал.Подумал я: а как сейчас на Корфу?И тут же мысль пустую оборвал.И, может быть, смиренье привечая,А может, просто так, ни почему,Господь послал мне поле иван-чаяВ невероятном розовом дыму!И я глядел и пристально и нежно,В душе лелея русскую черту —За темнотой и грубостью кромешнойВеликую увидеть красоту.
Хурма
Горит огонь в оранжевой хурме,Как в сердце непокорном и мятежном,Которое всегда не в такт живёт.Все время врозь, наружу, на отлёт.Ни в небе, ни в земле, а как-то междуЧеканных строк Великого письма,Где скалы слов и звезды многоточий,Желанный, но непрошеный подстрочник,Растет хурма. И значит – сгинет тьма!И кладезей откроются затворы,Сладчайший сок Заветного точа.Мне все подвластно! Радость и печаль.Создать дворец или разрушить город,Являть себя в воде или огне…Но я молчу, утрачивая ясность.Незрелой истины нечаянная вязкостьОскоминой сковала горло мне,А та другая, что всегда одна,Как встарь, осталась не изречена.
Ничего святого
Сегодня, я вижу, особенно дерзок твой рот,Ты куришь сигары и пьешь обжигающий брют,Послушай, далеко-далеко в пустыне идетСлепой одинокий верблюд.Ему от природы даны два высоких горбаИ крепкие ноги, чтоб мерить пустые пески,А здесь воскресенье, за окнами дождь и Арбат,И хмурое небо оттенка сердечной тоски.И ты не поймешь, отчего же случайная связьПриносит порою такую ужасную боль,А там над пустыней созвездий арабская вязь,И глазом Шайтана восходит кровавый Альголь.Но старый верблюд не увидит величья небес.Он чует лишь воду и змей, и сухие кусты,Как ты, обольщая бандитов и пьяных повес,Торгуешь собою, не зная своей красоты.Пусть память поэта простит небольшой плагиат,Но вдруг ты очнешься от тягостных сладких забав.Ты плачешь? Послушай, далеко-далеко на озере ЧадИзысканный бродит жираф.
Когда он шагнёт…
Лицо за стеклом, человек неизвестныйСтоит, ожидая минуты уместной,Когда остановится поезд, и онС досужей толпою шагнёт на перрон.Потом все по плану, обычно и гладко,Направо ступеньки, Кольцо, пересадка.В извечном кружении спины и лица,И это лицо среди лиц растворится.Но что-то такое в его ожиданье.Жуком в янтаре замерло мирозданье,Как хищник в засаде застыло и ждёт,Когда он шагнёт, когда он шагнёт.А поезд к перрону всё ближе и ближе,Но время нависло скалою недвижной,И сколько столетий на счёт упадёт,Пока он шагнёт, пока он шагнёт?В экстазе с плебеем сольётся патриций,И нищенка станет избранницей принца.Состарится феникс и вновь оживёт,Когда он шагнёт, когда он шагнёт.Рассыплются горы, поднимутся реки,И пятна Луны изгладятся навеки.Отправится в путь антарктический лёд.Когда он шагнёт, когда он шагнёт.Зрачок сингулярности в сердце квазара,Вращенье галактик и рев динозавров,И самая первая книги строка —Не ляжет, не будет, не станет, пока…Такой же, как все, ни плохой, ни хороший,Один из толпы, человечек творожный,Не медля особенно и не спеша,Привычный в грядущее сделает шаг!
