Читать «Линни: Во имя любви» онлайн - страница 210

Наконец я выбралась на берег, вытерлась кушаком патана и смазала плечо и открытые язвы вонючим лошадиным лекарством. После этого я отжала платье и с трудом натянула его на себя, поверх мокрой нижней юбки и рубашки. Панталоны я не стала надевать и взяла их с собой вместе с чулками, сапожками, кушаком и лекарством.

Патан стоял на небольшом камне, в нескольких футах от берега, остругивая ножом конец тонкой палки. На берегу уже бились несколько рыбин. Пока я на него смотрела, он занес над головой заостренную палку и с силой вонзил ее в воду. Когда патан так же быстро вытащил ее из озера, на конце палки извивалась большая рыба с радужной, сверкающей, словно металл на солнце, чешуей. Патан снял пойманную рыбу и ловко бросил ее на берег.

Я положила на землю принесенные вещи и направилась к деревьям, на раскидистых ветвях которых было много маленьких твердых слив. Я рвала их и складывала в мокрый подол.

Тем временем патан, сидя на корточках, разделывал пойманную рыбу на плоском камне, закапывая головы и внутренности в песок.

Подойдя к нему, я вытряхнула подол, и сливы покатились на песок, словно камешки. Он взглянул на меня, затем полез в сапог и вынул оттуда кремень. Патан сложил тонкие веточки и кусочки трута и развел огонь.

Вскоре мы ели хрустящую рыбу, сливы и мелкую сладкую землянику, что росла вокруг. Костер был большим, и тьма отступила. Я подержала ноги у огня, чтобы согреть их, а затем надела сухие чулки и сапоги.

Неожиданно я поняла, что не хочу есть. Я наслаждалась чистотой своего тела. Плечо беспокоило меня, только когда я делала резкие движения. Я довольно удобно устроилась, подогнув под себя ногу.

По-настоящему сильную боль мне причиняли мысли о Фейт. Это я во всем виновата. Если бы не я, она осталась бы жива. Она сидела бы в саду «Констанция-коттедж» и читала бы книгу. Это я позволила ей осуществить ее план. Фейт была моей единственной настоящей подругой, а я не смогла ее спасти.

Отовсюду доносились загадочные звуки — в подлеске шуршали мелкие зверьки, какое-то более крупное животное осторожно ходило вокруг нас кругами. Издалека донесся предупреждающий крик шакала, а высоко над головой пробормотала что-то ночная птица. Расул вздрогнул и заржал. Патан сказал ему несколько слов на незнакомом языке, и конь притих.

— На каком языке ты с ним разговариваешь? — спросила я.

— Это язык моего народа. Пушту.