Читать «Кольцо с бирюзой» онлайн - страница 59

— Но разве нельзя оставаться евреем, можно быть им и в других местах? Вы можете это допустить?

— Да, это мы допускаем, — согласился раввин Мадена.

— Но не в Амстердаме, — возразил Шейлок. — Испания все еще держит руку на пульсе Голландии. Я не хочу снова жить под испанским флагом. Я скорее соглашусь платить налоги османам.

— До этого не дойдет после Лепанто, — сказал Ха-Леви. — Испанцы тоже недолго останутся на севере после взбучки на море, которую англичане задали им два года назад.

У Джессики непроизвольно вырвалось:

— Здесь говорят, что взбучку Испании задал шторм, англичанам же просто повезло.

Как она и ожидала, ее отец нахмурился при этом неуважении к его драгоценным англичанам. Но Ха-Леви широко улыбнулся ей. Казалось, он доволен и удивлен, что запертая в гетто девушка знает кое-что о событиях в мире. Но почему бы и нет? У нее есть уши. Она слышала разговоры на улицах Венеции.

Ха-Леви помахал ложкой.

— Юная госпожа, возможно, вы и правы, но, будьте уверены, на суше армии протестантов тоже побеждают. Не пройдет и года, как Англия прогонит Испанию из Нидерландов.

— Может быть, — задумчиво проговорил Шейлок. — Может быть.

— А между тем голландцы совсем не похожи на испанцев. Иудеи исповедуют там свою веру открыто. Они живут бок о бок с маврами, и католиками, и кальвинистами.

— Кальвинисты! — повторил Шейлок, улыбаясь какому-то воспоминанию. — Похожи на лютеран, но для папы они еще хуже!

— Что вам известно о лютеранах? — удивленно спросил Ха-Леви, смахивая с бороды кусочек оладьи. Джессика поймала себя на том, что внимательно рассматривает его северный наряд: темная одежда, но сшита исключительно хорошо. Она вспомнила его красивую кожаную шляпу с белым пером, которую вешала на крючок. Воротник мужчины был из кружев, и на его плаще из толстой шерсти, который она повесила под шляпу, не было красного значка. Иностранец в Венеции, он получил разрешение на время своего визита одеваться как нееврей. Город ослабил для него свои законы, потому что и Нидерланды и Венеция получали от этого выгоду. На улице она никогда бы не догадалась, что этот человек — еврей.

Мужчина носил обручальное кольцо. Она закрыла глаза и, завидуя, представила себе его жену дома, одетую в дрезденские кружева и очаровательный голландский чепец.

— Я мало что знаю о лютеранах, — сказал Шейлок. — Однажды я встретил одного в Испании, в Вальядолиде. Я продавал им шерсть, и они доверяли мне как партнеру. Из любопытства я сходил на их собрание. Странное дело! Голое помещение, без распятия или чаши. Они молились, и пели, и читали послания Назарея. Потом они плевали на Рим. — Он засмеялся. — В этом я тоже участвовал. Это они научили меня нашему празднику Маккавеев, которые очистили храм в три тысячи пятьсот девяносто пятом году, когда греки установили в нем свою статую Зевса. Выкинули Зевса, а за ним и греков! Лютеранам нравился Иуда Маккавей.

— Они научили вас? — удивился раввин, дергая себя за лохматые волосы.

Шейлок похлопал его по плечу.

— Видите ли, мой неистовый Амос Мадена, тогда частично вернулись мои знания.