Читать «Кольцо с бирюзой» онлайн - страница 60

— Знания человека всегда частичны, — заметил раввин.

Шейлок кивнул:

— Особенно в Испании. Ничего, кроме отрывков. Наш раввин научился своему древнееврейскому от священника-христианина. — Он хихикнул. — Так и я научился кое-чему у лютеран. Отступники они были. Мне они тогда нравились. — Он взял еще порцию чечевичной похлебки. — Но в Вальядолид я никогда больше не возвращался.

— Ваше место было в Толедо, — сказал Ха-Леви. — Чудесный город, не правда ли?

Шейлок ничего не ответил, продолжая черпать ложкой свой суп. Раввин перестал есть, наблюдая за ним.

— Но вы все еще говорите на языке Испании! — настаивал гость, откусывая хлеб. — Синьор Шейлок, вы никогда не оглядывались мысленно на город, где родились?

— Разве я выгляжу так, будто сделан из соли? — спросил Шейлок, отодвигая от себя миску.

Гость выглядел озадаченным, а раввин мягко засмеялся и сказал:

— Бенджамин Ха-Леви, расскажите нам побольше о вашем городе.

— Ах, Амстердам! — Лицо мужчины посветлело. Ему нравилось даже само имя его города. — У нас в Амстердаме есть протестанты, но теперь они очень респектабельные, не похожи на тех бунтовщиков, что вы видели. У наших евреев есть собственные церковные здания, и они стали довольно заносчивыми. Вы увидели бы их и остальной мир, а остальной мир интересует серебро. У вас такого товара достаточно. Почему бы не влить его в наше денежное море? Вы вернете все стократно. — Он восхищенно оглядел тяжелые деревянные полки и дамастовые портьеры, закрывающие окна. — Вижу, вы знаете, как плодить монеты.

— Шейлок Бен Гоцан потратил почти все деньги, добираясь из Толедо в Венецию. А теперь он арендует весь этот дом, такой же высокий и стройный, как он сам, — гордо проговорил раввин Мадена.

— И со множеством тайников, — заметил Шейлок.

Раввин довольно рассмеялся и продолжил:

— Первый этаж сдан в субаренду. И все равно дом слишком велик для этой пары. — Он указал на Шейлока и Джессику. — Сюда бы зятя и парочку внуков. — Он улыбнулся Джессике, и она наклонила голову, чтобы не видеть его жутких глаз — один глаз у него был белый, как молоко, и слепой, а в другом, казалось, всегда горел безумный огонь. Но наклонилась она еще и затем, чтобы раввин не увидел, как она нахмурилась. Джессика опасалась, что он заведет разговор о своем сыне, Исааке. Пылкий юноша долгие часы проводил за чтением Талмуда со своим и ее отцом. Они спорили на древнееврейском или испанском, и Джессика плохо понимала их разговоры о словах и датах и скрытом смысле закона в Мишне. «Если зажигание огня в Шаббат освобождает человека от сметания осколков стекла, которые человек иначе бросил бы, спотыкаясь в темноте, то законно ли тогда зажигание огня? Поскольку Закон был дан для жизни, а не для смерти, если почитание его приносит смерть, разве не законно его нарушение? Что сказал раввин Акива?» Они находили свои парадоксы бесконечно занимательными. Когда Джессика не могла уснуть, она неслышно спускалась по лестнице и слушала этих троих, и глаза у нее начинали закрываться.

Глаза. Правда, у Исаака, сына Мадены, глаза были очаровательные, с длинными ресницами и зеленые. Но когда он восторженно смотрел на нее, они казались такими щенячьими, что ей хотелось потрепать его по голове и подергать за большие уши. И, кроме того, эти самые глаза слабели от непрерывного учения. Он хочет стать раввином, как отец, но ослепнет, не дожив до пятидесяти, и его бедной жене придется все свободное время тратить на чтение вслух. Он — добрый юноша. Они с ним вместе играли, когда были детьми, и она хорошо знала, что отец выбрал его для нее. Но она никогда, никогда, никогда не станет женой этого книжного червя.