Читать «Индийский мечтатель» онлайн - страница 4

Он хорошо знал англичан, приходилось ему встречать и других европейцев: французов, голландцев, португальцев. О русских он слышал впервые.

II

Музыкант из Ярославля

Кто же этот русский человек, высадившийся в августовский день 1785 года в Мадрасском порту?

1767 год. Древний русский город Ярославль. Морозный январский вечер…

У большого деревянного особняка на Никольской улице — необычное оживление. Окна сияют огнями, к воротам то и дело подъезжают сани, крытые коврами; из саней выходят дородные мужчины в шубах и поддевках, женщины в собольих салопах.

Именитый ярославский купец Качуров чествует дорогого гостя, известного петербургского артиста — Ивана Афанасьевича Дмитревского. Приглашенных много: видные чиновники, духовные особы, цвет ярославского купечества — Гурьевы, Затрапезновы, Полушкины, Лагуновы…

Пиршество длится долго. Слуги подают все новые и новые яства, крепкие домашние наливки.

Дмитревский сегодня в ударе. Приятно после долгой разлуки снова очутиться в родном городе, в кругу старых друзей.

Он охотно рассказывает о шумной петербургской жизни, о недавнем путешествии в Париж, Лондон…

Несколько человек слушают затаив дыхание. Остальные, разомлевшие от жирной пищи и обильных возлияний, клюют носами.

Дмитревский наконец заметил это. Хорошо зная нравы провинциальных купцов, он предложил:

— Пора, кажется, поблагодарить радушных хозяев — и на покой!

В это время подошел учитель здешней семинарии Благовещенский, слывший в городе мечтателем и чудаком.

— Есть превеликая просьба, почтеннейший Иван Афанасьевич… — молвил он робко.

Хозяин дома неодобрительно покачал головой:

— Вечно ты не во-время! Какие еще просьбы? Дай гостю отдохнуть.

Дмитревский жестом остановил его.

— В чем дело, Илья Саввич? — обратился он к учителю.

Благовещенский, запинаясь, стал рассказывать о мальчике, одаренном немалым музыкальным талантом, который по крайней бедности своей не может выбиться на дорогу.

— Родитель его человек беспутный и пьяница, хотя и носит духовный сан. Отрок же растет, как трава, и только пятнадцати лет от роду моими заботами обучился чтению и письму. За него и ходатайствую: не удостоите ли принять и подать благой совет?

Дмитревский слегка поморщился. К нему не раз обращались с подобными просьбами, но редко они оказывались достойными внимания.

— Хорошо. Пусть приходит ваш музыкант, — согласился он. — Я пробуду еще дня два.

— Нельзя ли сейчас? — попросил учитель. — Он здесь, в черных сенях. Сосветла дожидается… Соблаговолите принять, почтеннейший!

— Что ты! — замахал на него руками Качуров. — Вот еще придумал, на ночь глядя!

Дмитревский подумал.

— Пожалуй, можно и сейчас, — решил он. — Кто устал, пусть с богом едет почивать, а мы побеседуем… Час еще ранний, у нас в столице об эту пору только и начинается веселье.

Учитель благодарно поклонился и торопливо вышел из зала. Гости стали разъезжаться, некоторые остались — то ли из почтения к знаменитому артисту, то ли из любопытства. Через несколько минут учитель ввел черноволосого мальчика, одетого в серый ветхий кафтан с заплатами во многих местах. В руках у него была четырехструнная гитара. Потупившись, остановился он у двери.