Читать «Индийский мечтатель» онлайн - страница 6

Однажды регент привел его к учителю семинарии Благовещенскому, человеку просвещенному и отзывчивому. С этого дня Герасим стал его частым гостем. Учитель был одинок и бездетен, Герасим — обездолен и нищ. Они подружились. Мальчик еще не умел ни читать, ни писать, Илья Саввич выучил его грамоте. Книг здесь было множество: научные сочинения, поэмы Тредьяковского, Ломоносова и Хераскова, трагедии Сумарокова… Герасим пристрастился к чтению. Особенно нравились ему описания путешествий. Прочел он о плаваньях русских мореходов Беринга и Чирикова в холодном море меж азиатским и американским материками, о странствиях монаха Плано Карпини и венецианца Марко Поло по дальним восточным странам.

А Илья Саввич однажды рассказал, как триста лет назад тверской купец Афанасий Никитин побывал и у турок, и в персидской земле, и в сказочной Индии, а потом подробно описал все, что видел.

Герасим жадно слушал рассказы учителя; перед ним раскрывался огромный мир, полный чудес и неразгаданных тайн.

— Ах, кабы и нам так постранствовать! — мечтал он.

Часто представлялось ему, как они с Ильей Саввичем пустятся в дальний путь… Долго будут плыть по синим волнам в расписных ладьях, наконец высадятся на далеком берегу и пойдут, пойдут через лесные чащи и песчаные пустыни, из города в город, встречая повсюду диковинных зверей и птиц, деревья и цветы, любуясь великолепными дворцами и храмами, наблюдая жизнь неведомых племен…

Не меньше любил мальчик слушать рассказы учителя о театре.

Илья Саввич хорошо помнил представления небольшого любительского кружка в Ярославле лет двадцать назад.

Душой кружка был Федор Волков, его ближайшим помощником — Иван Нарыков, а участниками — купеческие сыновья, молодые приказные да семинаристы.

Благовещенский рассказал, как талантливых ярославских любителей, по приказу царицы Елизаветы Петровны, привезли в Петербург, отдали учиться в кадетский корпус, а по окончании учебы приняли артистами на придворную сцену. Так возник первый русский театр; до тех же пор в обеих российских столицах играли только иностранные труппы: немецкие, французские, итальянские.

— Поглядеть бы на него, — вздохнул Герасим, — на артиста, господина Волкова!

— Нет его больше в живых, Гарася! — молвил сокрушенно Илья Саввич. — Умер Федор Григорьевич, царство ему небесное! Уже четыре года минуло с его кончины, однако скорблю о нем, словно вчера это случилось, и нет дня, чтобы не поминал его. Редкий был человек: таланта необыкновенного и добрейшей души. Но, слава богу, нашелся у него достойный преемник…

И учитель с благоговением назвал имя Ивана Афанасьевича Нарыкова, принявшего сценическую фамилию Дмитревский…

Так они коротали зимние вечера вдвоем у жарко натопленной печки.

Когда Илья Саввич утомлялся, наступал черед юного музыканта. Герасим брал домру и под тихий рокот струн пел учителю его любимые русские песни.

Благовещенский, съездив в Москву, привез оттуда своему питомцу новый заморский инструмент — гитару. Герасиму понравился ее приятный, певучий звук. Скоро он стал играть на гитаре не хуже, чем на домре.