Читать «Русские исторические женщины» онлайн - страница 210

Другие же, менее достоверные повествователи этого события, рассказывают дело с подробностями, не совсем вероятными, хотя и построенными на исторической основе, на фактах, которых отрицать нельзя.

Говорят, что Монса погубила собственная красота его и злоупотребление ей, а сестру его – неуместная услужливость.

Гельбиг повествует, что когда Монс заслужил особенное внимание Екатерины Алексеевны и стал им охотно пользоваться, то «чтобы удержать взаимную склонность в границах приличия, необходимо было дать этому любимцу какое-нибудь место при дворе, и, таким образом, вести интригу, не возбуждая ни в ком подозрения. Екатерина повела дело искусно: Монс произведен был в камер-юнкеры, а потом в камергеры ее двора. Петр ничего не подозревал; раз только царевна Елизавета, тогда еще болтливый и резвый ребенок, рассказала, что маменька очень смутилась, когда она приходом своим прервала беседу ее с Монсом. Отец не обратил внимания на детскую болтовню, и дело на ту пору обошлось без последствий. Несколько времени спустя, Петр получил донос более определенный; тогда он дал генеральше Балк щекотливое поручение подсматривать за братом. 8 ноября 1724 года, государю вздувалось съездить в Шлиссельбурга. По доносу П. И. Ягужинского, ревнивый Петр, несколько часов спустя, вернулся в город и никем не замеченный пробрался во дворец (ныне екатерининский институт), где и застал супругу беседующую с Монсом, тут же была его сестра, Балк».

После ужасной сцены – по словам того же Гельбига – Петр ужинал, по обыкновению, во дворце, а на другой день Монс был арестован; вслед за Монсом посадили в крепость Матрену Балк, секретаря императрицы и одного камер-лакея. Петр, в течение нескольких дней, сам снимал допросы с виновного. Деятельным пособником при розыске был Ушаков. Рассказывают, что при этом монарх пришел однажды в такой гнев, что хотел собственноручно покарать красавца-камергера, но Никита Иванович Репнин, случившийся при этом, удержал разгневанного властелина. Следствие и суд произведены были с необыкновенной скоростью. 10-го ноября обвиненного привезли в зимний дворец, где собрался верховный суд. Рассказывают, что здесь несчастного схватил паралич. 16-го ноября Монс был выведен из крепости, под прикрытием большого конвоя. Он простился с дворовыми людьми своими, которые проливали слезы, обнимая в последний раз своего господина. Близ сената, на петербургской стороне, на том самом месте, где несколько лет тому назад погиб на виселице князь Гагарин, прочитан был Монсу смертный приговор. Официальным предлогом к его осуждению было обвинение в лихоимстве. Камергер выслушал приговор с необыкновенной твердостью; снял с себя нагольный тулуп, шейный платок, положил голову на плаху, подарил сопровождавшему его пастору золотые часы с портретом государыни и просил у палача одной милости – отрубить голову скорее, с одного удара. Голова была отделена от туловища и воткнута на шест, а тело долго еще лежало на месте казни. В тот же день мимо рокового помоста проехал государь в санях со своей супругой и указал трепещущей Екатерине на голову некогда дорогого ей камергера.