Читать «Данайцы» онлайн - страница 86

– Иди к черту, – прошептал я в ответ и хлопнул дверью.

В кабинете, несколько очухавшись, я стал искать что-нибудь подходящее под водку – рюмку или, на худой конец, стаканчик для карандашей, – просмотрел все книжные полки и ящики стола, но обнаружил только высохшую, страшно лоснившуюся внутри чернильницу. «К черту», – повторил я, взвесил бутылку и, задержав дыхание, глотнул прямо из горлышка.

«Пьянство есть разрыхленье души под условия новой жизни, которой может не быть», – чья эта справедливая мысль, я не помню.

***

На столе у софы, на которой я вновь беспамятствовал в одиночестве, утром обнаружилась прижатая чернильницей записка, в ней Юлия сообщала мне, что поехала в город и будет после обеда. В распахнутые окна било весеннее солнце. Воздух расслаивался душными, вызывающими запахами мокрой земли и хвои. Бутылка из-под водки, пустая тарелка, раскромсанный хлеб – все это исчезло со стола. На полированной поверхности стыл муаровый след тряпки.

Дважды звонил телефон, и оба раза, пока я успевал дойти до него – сначала из кабинета, затем из столовой, с пачкой аспирина и стаканом воды в руках, – мне не хватало долей секунды, на том конце провода успевали положить трубку.

Я был в душе и маялся разыгравшимся похмельем, когда в прихожей послышался возбужденный, веселый голос жены. Уверенный, что и в этот раз она с Карлом, я накинул халат и, ворочая опухшими глазами, вышел с намереньем решительного объяснения и даже, пожалуй, скандала, но вместо того, чтоб заговорить, опустился на корточки и охнул: на коврике у ног Юлии с печальным и сокрушенным видом мученика ютился щенок водолаза. В ту минуту, пока я разглядывал его, он со вздохом привстал, как будто хотел что-то сказать мне, сделал лужу и, чтобы не замочиться, покачиваясь на несообразно обширных лапах, перебрался к стене, лег и спрятал морду в нижний этаж обувной полки. Я взял его на руки. Он успел уже выпачкаться в сухой грязи и заснуть. В плюшевом меху на холке засело крылышко моли.

День, разумеется, пропал в бестолковой суете. Со стороны, должно быть, это походило на приготовления к переезду: мы все время чего-нибудь спохватывались. Я спохватывался кота, еще не зная, что накануне тетушка Ундина забрала его, Юлия спохватывалась йогурта и щенячьего корма, что привезла для «маленького», вместе мы спохватывались, где будет жить наш «маленький», искали для него подходящее место или принимались выдумывать ему имя. «Маленький» же, ни вполглаза не тревожась возней вокруг своей персоны, проспал без задних ног до вечера, после чего по большому и бессовестно сходил на ковер. Сделав дело, он зевнул во всю ширину розовой нежной пасти и вразвалочку, спотыкаясь на ровных местах, двинулся обнюхивать мебель и углы. Мы следили за ним, затаив дыхание.

– Как – не от мира сего. – Юлия потрепала щенка за ухо, тот вяло огрызнулся и завалился набок. – Инопланетянин.

***

Так, оскальзываясь на солнце, пятились последние дни нездоровой, штормовой весны. Приступами небывалого муссонного тепла и горячечных гроз, подобно задыхающемуся гонцу, который с бесцеремонным шумом и громом вваливается на порог, открывалось запоздалое лето.