Читать «Данайцы» онлайн - страница 84

– Черт знает… – пробормотал я, вышел в прихожую, поскреб пальцами по стене и, завернув в кабинет, заперся на щеколду.

***

Минут через пятнадцать Карл доставил на фургончике Юлию.

Он провожал ее до крыльца и с шалой улыбкой, будто транспарант, держал над ней развернутый кусок целлофана. На крыльце она подтолкнула его обратно к машине и смотрела ему вслед, пока он не уехал.

В дверь ей пришлось звонить дважды.

Предвкушая скандал, я прислушивался к их разговору с тетушкой Ундиной. Но предвкушения мои сошли вхолостую. Ни тетушка Ундина, ни, уж тем паче, Юлия ни разу не повысила голоса. Объяснение их было бесстрастным, даже каким-то деловым. Я проскользнул к окну и смотрел из-за шторы, как, оправляя на ходу капюшон, тетушка Ундина удаляется от дома.

Дождь не стихал. Снег разъело, он стаял почти целиком, лишь кое-где под деревьями оставались жалкие ледяные обмылки. Холм перед домом, залоснившись и почернев от воды, как будто сплющился.

Несколько раз звонил телефон. Юлия брала трубку, что-то непринужденно отвечала, однажды мне даже послышался ее счастливый смех.

Я прохаживался по кабинету и думал уже черт знает что. Поминая того же Карла, я думал о том, не собирается ли он оборудовать в своей амфибии альков, воображал его в постели с Юлией, представлял, как дам ей развод и выгоню из дома. Мысли подобного рода производят во мне что-то вроде едкого воздуха. Они отвратительны, однако противостоять им нельзя и бороться с ними – то же самое, что пытаться рвать себе зубы. Никакого развода, конечно, я Юлии не дал бы, все это виртуальная блажь, и потребны мне в этих мыслях, скорее, не самое они, но те границы мыслимого, к которым они меня так легко доставляют, границы, через которые я могу даже недолго поплевывать, но никогда и ни за что – переступать.

Решив-таки выпить водки, я заглянул в гостиную, но увидел там Юлию, стоявшую у окна, переставил с места на место подвернувшийся стул, попятился с неслышными чертыханьями в кухню и зачем-то намешал себе полную кружку холодного кофе. Сахарницу – более прислушиваясь к гостиной, нежели отдавая отчет в собственных действиях – я перепутал с солонкой, и когда хлебнул солено-горького пойла, то испугался настолько, что не выплюнул этой гадости, а проглотил ее целиком. Потом, медленно передохнув, съел кусочек хлеба и выпил сырой воды. На глазах у меня были слезы.

Присев, поперхнувшись на первой ноте, раздался звонок в дверь. Кто-то с шумным дыханьем возил подошвами по коврику на крыльце. В гостиной загремел стул. Юлия шипуче вздохнула от боли. Подвинувшись к порогу, я смотрел, как, потирая ушибленную ногу, она впускает в прихожую кого-то в шелковой вечерней паре и в заляпанных грязью лакированных туфлях.