Эта ночь – небывалая! Ночь примерещий…Из далеких загробий приходит сюда.И не важно, как плачут усопшие вещи:Не на всякую смерть есть бессмертья узда…Все знакомо за гробом! В кормушке знакомойДля слетевшихся духов – безбытья плева!И на все, что случится, глядишь ты с оскомой,Как на лето и зиму глядят дерева!И спустился Снитрупок по нитке паучьей,Зазирает в окно: мол, кому тут милы?А на Месяце где-то, далеко за тучей,Люди сбросили бога с Тарпейской скалы.
В час воскрешенья
В час воскрешенья Божья мощь Спешит событьям на подмогу.Не все свершится в эту нощь, Как свыше примечталось Богу.Бывают горла, чей призыв Невозвратимо смолк в могиле,И кровь, которую пролив, От века дважды не пролили.Труха, какой постыла боль И ужаса, и сокрушенья!И кость, заносчивая столь, Что не захочет – воскрешенья!Что толку, если трубный глас Нас от минувшего отколет?Есть смех, звеневший – только раз, И плач, который – не позволит!
Одиночество
Вот ветер – он мастер натихнуть.Потемок – по самую крышу.Все глухо, и свету не вспыхнуть —А я что-то вижу и слышу.В бездолья трясину влекомый,Ко мне кто-то выбросил руку,И, слушая плач незнакомый,Знакомую слушаю муку.Хрипит, заклинает и стонет…И выскочил я на дорогу,Но вижу: кругом никого нет…А кто-то же звал на подмогу…То морок берез на болотцеОсипся – и душу тревожит…Никто никого не дождется!Никто никому не поможет!
Трупяки
Коль бедняк умирает, а смерть свое просоДля приманки просыплет, чтоб шел себе босо,То семья постарается, в горе великом,На тернистую вечность обуть его лыком —И, последними не дорожа медяками,Купит лапти ему, что зовут трупяками.И внезапно заметит, везя на кладбище,Как расплакался нищий – от роскоши нищей!Я – поэт, что хотел от нужды открутитьсяИ напевами вечность разбить на крупицы;И, ограблен, глумлюсь я над жизнью бескрылой —Ведь мои трупяки меня ждут за могилой!То любимой ли дар, от врагов ли подмога —Но в моих трупяках добегу я до Бога!И там буду я шествовать шагом чванливымТо туда, то обратно по облачным гривам.То туда, то обратно – до третьего раза,И я буду бельмом для Господнего глаза!Ну а ежели Бог, с изумлением глядя,Станет брезговать прахом в крикливом наряде,То – покудова тело трухлявится в яме —Там на Бога затопаю я трупяками!
Хата
Как заплачется миру кровинками вишен,Тебе хату срублю, где покой бесколышен.Размахнусь топором, да расщепится древо,Да небесные гвозди вгоню в его чрево.Отворю я окно в недреманном распахе,Чтоб по стенам ползли полудневные страхи.Рассосновая ляжет к ногам половица,Я светлице велю тебе в душу светиться.Топором догладка обтешу я безбытье,В нем загадки узорные буду чертить я.Я поймаю рукой неухватчивость мира —Ибо лиственной тайны сильнее – секира.Привлащу я тебя и к деревьям, и к полю,Тебе пошепту дам свою вольную волю!Свою вольную волю, чтоб гордостью пыхать,Чтоб моя белым светом владычила прихоть!Чтоб гляделась тебе моя грозная злоба —Лишь бы в дереве этом не выдолбил гроба!Лишь бы в бездну летел без комарьего зуда!Лишь бы только не домер до Божьего чуда!
