Помолись-ка ты, бабка, со мною,Чтобы паном не быть мне вовек,Чтоб не зариться мне на чужое,Чтоб работал я, как человек!Чтобы носа пред меньшим не драл,Перед бо́льшим не гнул бы спины;Чтоб вину я свою сознавал,За другими не видя вины;Чтоб как надо жену я любил,Жен чужих не вводил бы во грех;Чтоб детей своих жить научил,Их поставил бы на ноги всех;Почитал бы за братьев людей,Всем делился б и грудью стоялЯ за счастье отчизны своей,О чужой никогда б не мечтал!Чтобы веры родник не иссяк,Чтоб народу был предан во всем,Не носил бы пожитков в кабакИ чужим не кормился б трудом!Чтоб за клин, коль случится продать,Не взыскал я обманом вдвойне;Чтоб свою мне земельку пахатьИ на ней успокоиться мне!Так давай же у бога просить,Чтоб вовеки мне паном не быть!
И не думал сроду, и во сне не снилось,Что моя кобыла тоже под защитой.Что таить? Нередко в жизни приходилось,По заслугам, правда, быть ей крепко битой.Перед Новым годом стукнули морозы.Дров взвалил я на воз не одну вязанку,Прикрутил на совесть и легонько с возомНапрямик пустился в Гродно спозаранку.Заяц был забитый, да яиц немного,Да хорьковых шкурок взял я для продажи.А дрова сырые, в рытвинах дорога,Чуть бредет кобыла со своей поклажей.Полз я потихоньку и дополз до Гродно,На базар приехал, выложил десятку,И базарный сборщик, чинно-благородно,Указал мне место; встал я за рогатку.Пани — хвать за ножки и купила зайца,Да еврей за шкурки отсчитал три злотых.Но не продаются ни дрова, ни яйца,По уши хватило с ними мне заботы.Яйца сбыл я всё же, слава тебе боже.Глядь — к дровам уж кто-то прицениться хочет,Деньги тычет в руку, да цена несхожа, —То подскочит к возу, то назад отскочит.«Десять злотых хочешь?» Взял с него я плату.«Ну, вези живее!» — дрожит, как осина;Сам бежит и гонит — мол, простыла хата.Взяла меня жалость, собачьего сына, —Хвать кнутом кобылу, потеряв терпенье.А легко ль голодной по такой дороге?Снег — одно названье, едешь по каменьям.Чуть она рванула — подломились ноги.«А, чтоб ты издохла!» Вкруг народ смеется…И давай кнутом я поднимать кобылу.Не бросать же дров мне, а скотина бьется,Но встает как будто, тужась через силу…Вдруг какой-то барин р-раз мне в зубы с маху.«Я, — кричит, — животных покровитель, клячуБить я не позволю! Всем задам я страху!Видно, сам отведать захотел горячих!»Крикнул он куда-то, зычно, что есть мочи:«Эй, го-ро-до-во-ой!» Тут как тут вояки.Под шумок дровишки тащит всяк, кто хочет,А городовые злые, как собаки.Наломали шею, в дом один пригнали,Дом такой высокий — сверху колокольня.Деньги отобрали, а поесть не дали.Мне б вернуть кобылу, пусть уж будет больно.Три дня продержали. «Ступай, бог с тобою!»— «Где ж моя кобыла, и кошель, и сани?»— «Кляча твоя сдохла, верно от побоев,А тебе за это будет наказанье».Ну и дожил! Вот бы увидали злыдни:То-то над кобылой славная опека —С голодухи сдохла, простоявши три дни!Бить же запрещают. Ну, а человекаБили, обобрали. Где добро? — Ищи ты!Видно, так и жить мне без опеки всякой.Иль съедят нас свиньи с этакой защитой,Или стать придется самому собакой!