Читать «Птички в клетках (сборник рассказов)» онлайн - страница 103

Вдруг покосившиеся балки застонали, полетела вниз шиферная плитка.

— Назад! Сейчас рухнет! — крикнул церковный староста.

Тот, кто работал в яме, поспешно выскочил наружу, спасаясь от обвала. Послышался глухой грохот, треск ломающейся древесины, в подполье посыпались кирпичи. Взметнулась туча пыли — не продохнуть. Груда щебня заходила ходуном. Люди отбежали к канату, озираясь на ожившие руины. Но руины устояли. На них смотрели с почтительного расстояния со страхом и недоверием. Потом один с лопатой сказал:

— А этот-то отпелся.

Все растерянно переглянулись. Действительно, человек под развалинами больше не пел. Первым опомнился священник. Осторожно ступая, он вернулся к тому месту, где только что была яма, и опустился на колени.

— Морган, — тихо позвал он.

Потом еще раз, громче:

— Морган!

Но ответа не было, и тогда Льюис принялся руками разгребать обломки.

— Морган! — кричал он при этом. — Вы меня слышите?

Он взял у одного спасателя лопату и стал рыть и отбрасывать битый камень. Он больше не брюзжал и не пожевывал, он совершенно преобразился.

— Морган! — звал он.

Он уже углубился фута на два. Никто его не останавливал. Озадаченные таким внезапным приливом энергии, спасатели стояли и смотрели, как тщедушный священник роется в щебне, будто мартышка, отплевываясь от пыли и обдирая ногти. Наконец открылась прежняя яма, и Льюис, спрыгнув туда, стал расширять и углублять ее, опускаясь все глубже и глубже.

Вскоре он весь ушел в нее, и голова его скрылась за обрушенной балкой.

Люди наверху ничего не могли сделать.

— Морган! — раздавался внизу его голос. — Это я, Льюис, мы скоро до вас доберемся! Вы меня слышите?

Потом он крикнул, чтобы ему спустили топор, и было слышно, как он крушит им древесину. Он рыл, скребся, царапался, словно такса или кролик.

"Такой голос — и вдруг умолк, пропал! — думал Льюис. — До чего же невыносима эта немота! Красивый, гордый голос, голос мужа, голос как дерево, как душа человеческая, как раскидистый кедр ливанский. Один только раз в жизни еще я слышал такой же бас — перед войной, у Оуэна из Ньютаунского банка".

— Морган! — звал он. — Пойте! Господь вам все простит, только пойте.

Один из спасателей спустился в лаз вслед за Льюисом, но крикнул наверх:

— Тут ни черта не сделаешь! Он не дает подступиться!

Целых полчаса Льюис работал на четвереньках. И вдруг произошло что-то странное: кругом засочилось, стало сыро, дно ямы намокло, размякло, как глина, и колени у него провалились. Образовалась дыра; а в нее свисал кусок ткани, то ли алтарная завеса, то ли конец ковровой дорожки. Внизу был черный склеп. Льюис лёг на живот, просунул в дыру голову и руки и стал шарить в темноте, пока не нащупал что-то твердое. Это балки пола косо уходили одним концом в подземелье.

— Морган! Вы здесь, дружище? — крикнул Льюис.

Ответило только эхо. Как в детстве, когда он кричал в пустую гулкую цистерну. Вдруг сердце у Льюиса радостно забилось. Из темноты, из-под проваленного пола ему отозвался голос. Голос был сиплый, словно заспанный: человек сладко вздремнул, а его разбудили.