Читать «Птички в клетках (сборник рассказов)» онлайн - страница 105
Виктор Соден Притчетт
— Морган! — срывающимся шепотом позвал он.
— Одна только ножка подломилась, остальные три держат, — невозмутимо произнес скрипучий, старческий голос.
Льюис, обессиленный, лёг ничком на землю. Стало тихо-тихо.
— Неужто ты никогда не испытывал страха, Льюис? — немного погодя спросил Морган.
У Льюиса не хватило силы ответить.
— Такого страха, что выедает душу, — спокойно продолжал старик Морган, — и остаешься трухлявый и пустой изнутри, как пень, источенный червием, как трухлявый, гнилой апельсин. Дурак ты был, что сюда за мной забрался, — рассуждал Морган. — Я за тобой не полез бы.
— Полез бы. — Льюис нашел в себе силы возразить.
— Да нет, не полез бы, — повторил старый Морган. — Мне страшно. Я старый человек, Льюис, и нет моей мочи это терпеть. Я тут, как начались бомбежки, каждую ночь прячусь.
Льюис прислушался: голос Моргана был сиплым от стыда, в нем узнавалась шершавость земли, тертого-перетертого Адамова праха. Бренный Льюис, из плоти и крови, в первый раз услышал бренного, из плоти и крови, Моргана. Хриплый, грубый, так разительно непохожий на звучный бас, которым он пел, голос Моргана звучал теперь скромно, как бы тушуясь.
— Очухаешься — подпевай, — говорил Морган. — Я пока соло еще стиха два вытяну, но на много меня не хватит. Виски выпито. Так что давай пой, Льюис. Даже если и не услышат, все равно легче будет на сердце. Веди тенором, Льюис.
Наверху, в свете дня, разгладились горестные складки на лицах спасателей, ухмылка тронула рот церковного старосты.
— Ишь заливаются, — кивнул он. — Валлийская хоровая самодеятельность.
Двуспальная кровать
Перевод С.Фридриха
По запруженной машинами мостовой сквозь удушливую копоть лондонских сумерек двое рабочих, перекинув через плечо веревки, тащат диван-кровать. Задний рыжеволос, капельки пота усиками блестят над верхней губой, рот напряженно сжат, голубые глаза смотрят угрюмо. Груз пригнул ему голову, а размеренный шаг толстозадого напарника заставляет его рысцой бежать на цыпочках. Идут они быстро.
Путь им преграждает красный свет.
— Далеко еще? — спрашивает передний, не оборачиваясь, так как шею стянуло веревкой.
— Что точно, то точно, — откликается задний.
Зажигается зеленый свет, машины громко чавкают и трогаются. Вместе с ними через перекресток трусят и носильщики. У следующего широкого перекрестка светофор вновь преграждает им путь. Горячий радиатор грузовика начинает поджаривать зад рыжего.
— Ты что, оглох? Далеко, спрашиваю, еще идти? — орет передний.
— Что значит "далеко еще идти"? — говорит задний. — У тебя же записка.
— Какая еще записка? — спрашивает передний.
— Адрес, что она дала, — говорит задний.
— Кто? — спрашивает передний.
— Да записка, которую она дала, — говорит задний.
— Ни хрена у меня нет, — говорит передний.
Задний закатывает глаза и начинает дергаться. Кровать раскачивается, и шея переднего, пытающегося удержать равновесие, наливается кровью.