Читать «Неизвестная Россия. История, которая вас удивит» онлайн - страница 116

После всех случившихся в нашей стране революций и потрясений разгул черни на улицах Петербурга в июне 1762 года, как его изображает Шумахер, может, конечно, вызвать только улыбку: «Солдаты уже 28-го вели себя очень распущенно… большинство из тех, кого куда-либо откомандировывали, захватывали себе прямо посреди улицы встретившиеся кареты, коляски и телеги и уже на них ехали далее. Видел я, как отнимали и пожирали хлеб, булочки и другие продукты у тех, кто вез их на продажу. 30 июня беспорядков было еще больше. Я не могу не вспомнить об этом ужасном дне без порывов глубочайшей признательности Всевышнему за то, что он простер свое покровительство в этот день на меня и многих других. Так как императрица разрешила солдатам и простолюдинам выпить за ее счет пива в казенных кабаках, то они взяли штурмом и разгромили не только все кабаки, но также и винные погреба иностранцев, да и своих; те бутылки, что не смогли опустошить, – разбили, забрали себе все, что понравилось… Многие отправились по домам иностранцев якобы поздравить со вступлением на престол императрицы и требовали за такие старания себе денег. Их приходилось отдавать безо всякого сопротивления. У других отнимали шапки, так что тот, кто не был хотя бы изруган, мог считать себя счастливцем».

Так по Петербургу впервые в нашей истории будут носиться «чернь» и солдатня, разъезжать на конфискованных транспортных средствах, грабить прохожих, врываться в дома богатых обывателей, громить винные склады и кабаки, срывать шапки с прохожих.

Императрица уже на закате жизни, работая над воспоминаниями о перевороте, отведет народу чуть больше места в этой истории, чем в самом первом ее изложении, предназначенном Понятовскому: «Радость солдат и народа была неописуема… Провожаемая восклицаниями бесчисленной толпы, императрица прибыла в Зимний дворец… Императрица верхом во главе войск и артиллерии совершила свой въезд в Петербург при неописуемо радостных восклицаниях бесчисленного народа… С триумфом прибыла она в Летний дворец… В следующие два дня крики радости продолжались непрерывно, но не было ни крайностей, ни беспорядков – дело очень необычное при столь сильных волнениях». Разумеется, Екатерина лукавила, а Шумахер – нет: он был, кажется, действительно напуган и даже не забыл упомянуть про съеденные чернью булочки. Так или иначе в «революции» Екатерины «нижние чины», «толпа», «чернь», «простолюдины», «народ» играли немалую роль, и это обстоятельство, несомненно, стало частью самоидентификации императрицы, получившей власть «от Всевышнего и избранием своих подданных».

«И все же… среди дикого разгула озлобленных солдат и неистовствовавшей черни ни один человек не погиб», – соглашается с Екатериной Шумахер. Правда, одна жертва у «революции» 1762 года все же была. Речь, разумеется, о Петре III. Еще 30 июня императрица приказывает генералу Суворову, одному из своих будущих орлов, отыскать «между пленными» лекаря Петра III Лидерса, любимого арапа царя, Нарцыса, обер-камердинера Тимлера, «да велите им брать с собою скрипицу бывшего государя, его мопсинку собаку». Таким образом, будущий герой Измаила и покоритель Варшавы пока что был вынужден искать «мопсинку», негра, врача, камердинера и скрипку свергнутого государя.