Читать «Неизвестная Россия. История, которая вас удивит» онлайн - страница 118

Счастье не так слепо, как его себе представляют

Будучи монархом, Екатерина никогда не признала бы приоритет личных способностей над правами монаршей крови, но прозрачно на это намекала:

«Счастье не так слепо, как его себе представляют. Часто оно бывает следствием длинного ряда мер, верных и точных, не замеченных толпою и предшествующих событию. А в особенности счастье отдельных личностей бывает следствием их качеств, характера и личного поведения. Чтобы сделать это более осязаемым, я построю следующий силлогизм:

Качества и характер будут большой посылкой;

Поведение – меньшей;

Счастье или несчастье – заключением.

Вот два разительных примера:

Екатерина II,

Петр III».

Революционность такого подхода, быть может, не вполне очевидна, если не осознавать, что эти слова написаны около 1794 года. Во Франции шестой год бушует революция. «Старый порядок», который в том числе по долгу службы, олицетворяла императрица всероссийская, решительно сломан в одной из ведущих европейских держав. Год назад казнен король Людовик XVI. Декларация прав человека и гражданина, провозглашенная в 1789 году, категорически отвергла идею превосходства по крови и установила равенство всех людей от рождения, естественность их прав на свободу вплоть до восстания, свержения и убийства тирана.

Логика личной судьбы делала Екатерину единомышленником французских революционеров, – она ведь тоже свергла тирана, власть скорее заслужила, чем унаследовала, приняла от «народа», а не по праву крови. Впрочем, официально императрица категорически осуждала Французскую революцию. Тем не менее, говоря о политиках, никогда не стоит воспринимать их слова буквально. Не случайно программный политический трактат Екатерины – «Наказ» Уложенной комиссии 1767 года – был запрещен в дореволюционной Франции, при том что до смерти императрицы он выдержал 25 изданий на девяти языках. Все царствование Екатерины свободно печатались романы и ставились пьесы, в которых народ свергал тиранов. В трагедиях Вольтера, опубликованных в России, но запрещенных во многих странах Европы, встречались весьма яркие апологии борьбы за свободу, против угнетения и рабства. И это совершенно никого не смущало, напротив, ими зачитывалась сама Екатерина.

С началом революции императрица вовсе не поспешила опустить железный занавес. Французский дипломат с недоумением сообщает о том, как встретили в Петербурге новость о взятии Бастилии: «Французы, русские, датчане, немцы, англичане, голландцы – все поздравляли друг друга на улицах, обнимались, как будто освободились от невыносимых цепей». Газеты подробно освещали ход событий в Париже, публиковали речи депутатов и декреты конвента. «Санкт-Петербургские ведомости» даже напечатали Декларацию прав человека и гражданина. В Петербурге свободно продавалась масса революционных брошюр. Начальник Сухопутного кадетского корпуса устроил в библиотеке специальную выставку революционной литературы, которая вызвала немало споров среди воспитанников. В присутствии самой императрицы в Эрмитажном театре исполняют «Марсельезу», правда, кажется, без слов. Ее первый перевод на русский выполнил воспитанник шляхетского корпуса Глинка, спокойно купивший французскую газету с текстом песни в книжной лавке.