Читать «Письмо из Италии (сборник)» онлайн - страница 58

– Пошли отсюда, я не могу на это смотреть. Мало того, что они сами ущербные, так ещё и поставили какое-то дерьмо.

– Подожди, может они разыграются, – возразил Илья.

– Для того чтобы узнать вкус вина не обязательно выпивать целую бочку.

– Я не такой хороший дегустатор как ты.

– Ну, посмотри хоть на эту старую калошу, – Владимир Филиппович ткнул пальцем в артистку, игравшую легкомысленную француженку, – она ведь думает, что ещё молода и красива, а сама, наверно, вместо зеркала каждый день смотрит на фотографию тридцатилетней давности.

– Замолчи.

– Я считаю, что оставаться глупо.

– Сделай хоть одну глупость в своей жизни.

– Я уже пошёл с тобой на эту самодеятельность. Они хуже любителей, каждый из них в отдельности играет плохо, а все вместе – очень плохо.

Илья не стал возражать. Он прекрасно знал характер друга и, понимая, что остановить его невозможно, пересел на другой ряд.

Сегодня у профессора опять блестели глаза и Илья приготовился к очередной его лекции.

– До чего же всё-таки у артистов трагическая судьба, – начал Монастырский, – у них один шанс из тысячи. Им нужен понимающий режиссёр, доброжелательные коллеги, хорошая критика и всё это пока они молоды. Возьми хоть Елену Федосееву. Ведь она уже не девочка, а ничего толком не добилась. Не удивлюсь, если её талант переплавится в злость и горечь.

– Ну а чем, скажи, лучше архитектору, здания которого не строят?

– Тем, что проект уже есть и его могут воплотить в камне в любой момент.

– А писатель, которого не печатают, что он? счастлив? У него судьба завидная?

– Хорошая книга пробьётся к читателю. Рукописи не горят.

– А художник, картины которого не выставляют?

– Он может показать их друзьям, а теперь через интернет и всему миру.

– Почему же артисту хуже всех?

– Несыгранную роль в архив не спрячешь, на бумаге не напечатаешь и в музее не выставишь и если момент прошёл, то это безвозвратно. В тридцать лет играть Джульетту уже поздно, но самое главное – артист не может существовать вне страны своего языка, для него эмиграция – это профессиональная смерть.

– Опять эта тема, – подумал Илья и чтобы избежать неприятного разговора, сказал, – пока главная героиня не умерла, я подарю ей цветы.

– Где ты их возьмёшь? Это же театр, а не рынок. Купи ей лучше шоколадку.

– Эх ты, остряк-недоучка. Актриса – это не элементарная частица, для неё признание таланта гораздо важнее насыщения утробы. Я спрошу у билетёрши, она должна знать, где здесь цветочный магазин.

Илья скрылся в толпе, а перед самым началом второго действия вошёл в зал, держа перед собой три ярко-красные розы.

Актёры, уже «взявшие» публику, играли с подъёмом, а жена врача, продолжавшая отчаянные попытки выдать свою дочь замуж, была просто неотразима. Илья пожалел, что не купил ей большой букет, тогда эта пожилая женщина ещё долго бы вспоминала его подарок. После окончания спектакля он первый подошёл к сцене и вручил ей цветы.

– Что ты ей сказал? – спросил Владимир Филиппович, когда они стояли в очереди за пальто.