Читать «Сорок уроков русского» онлайн - страница 160

Дар Речи в очередной раз сыграл злую шутку с невежественной «интеллигенцией». Мало того, она даже не подозревала (кажется, не подозревает и до сих пор), что понятие воля в сознании славянского этноса имеет совершенно иное наполнение. Это не освобождение от крепостной зависимости, от произвола господ, от рабских уз, тирании, абсолютизма и режима. Вольным можно оставаться, даже сидя в темнице. Раскрепощенный дух и разум существуют независимо от места пребывания и условий жизни. Для человека вольного понятие неволи относительно. Необразованность «интеллигенции», провоцирующей, стимулирующей высвобождение духовно-волевого потенциала «здесь и сейчас», оборачивается трагедией для нее же, ибо всякий раз совершается русский бунт, жестокий и беспощадный. Поэтому и существует пословица «Не буди лихо, пока оно тихо». Кстати, лихой — отважный, а отвага — единица измерения воли. Вслед за «интеллектуальной элитой» великая русская литература оставила образ героя и принялась исследовать суть «маленького человечка». Пожалуй, первым был Гоголь с его «Шинелью», за ним потянулся Достоевский, не успевший сесть в лодку. Так и творил, будучи одной ногой на берегу. Поэтому из-под его пера выходил то «Идиот», то «Бесы», то «Братья Карамазовы». Не избежал сего искушения и глыба мысли Толстой, попытавшийся с высоты своего роста всмотреться в «интеллигентного» пигмея. И, почуяв исходящую от него опасность, попытался исследовать состояние духовно-волевого потенциала, задумал роман о декабристах, как о героях, но и тут узрел расторгающуюся бездну. Однако же попытался остановить назревающую междоусобную бойню проповедью непротивления злу насилием, идеями самосовершенствования личности.

Итог известен: великому мыслителю не вняли ни младосущая «интеллектуальная элита» с подростковой психологией волков-переярков, ни церковь. Мало того, объявили сектантом и еретиком! Впоследствии он и сам испытал глубокое разочарование, своим предсмертным уходом бросив вызов будущему.

Нет пророков в своем отечестве...

Довершил дело классик малого жанра, выходец из среды «интеллигенции», сын разорившегося купца и уездный врач Чехов, великий знаток и певец «маленького человечка».

И он, этот человечек в гоголевской шинели, восстал, точнее спровоцировал восстание, используя солдат, рабочих и неудачи в русско- японской войне, так сказать, политический момент. Только вдумайтесь: группа, претендующая на роль интеллектуальной элиты русского общества, в народном понимании — на совесть Нации, жаждала поражения и ликовала, когда оно случилось, когда матросы шли на самопожертвование, топили «Варяг» и взрывали «Корейца». Она же, эта «совесть», ликовала, когда спровоцированные ею же (в лице двойного агента попа Талона) рабочие понесли петицию царю и угодили под залп. Особенно торжествовала по этому поводу сбежавшая на запад либеральная «интеллигенция», в недрах которой уже заваривался следующий бунт.